Китайцы выложили немножко лавлесса. Никакого продолжения истории с новогодними праздниками собирицки (или я что-то пропустила?), трогательная Хитоми болтает с подружками о работе и личной жизни, а вспомнив об отсутствии личной жизни, вздыхает по Соби и пытается зазвать его СМСкой в школу на выставку детских рисунков. Но он пока не отвечает (а он у нас что сейчас на самом деле, я забыла, сидит за кадром где-то у Сэймэя?)
Опять не знаю, сохранять себе эти рюшечки на основном сюжете или нет, хотя формально это уже не бонус, а продолжение. Зато нам показывают голую Хитоми в ванне. Интригуют, интригуют...
... А если бы я тоже решила завести подпись под аватаркой, то выдернула бы строчку-полторы откуда-нибудь отсюда.
Мир в основном состоит из нулей, и это лучшее, что в нем есть, по крайней мере в той его части, в которой зима и лето - две настройки на кондиционере.
Даже удобно, что время проходит мимо, раз уж не собрать из нулей надежду. Раз уж на самом деле пространство между нашими столами непреодолимо.
Картинки новые (таймер на фотоаппарате - хорошая вещь), текст основательно переписанный старый.
Mouse from Mainframe, девиант сказал, что у тебя день рождения. Я попыталась изобразить Соби. Не нашла прямых волос, получилась стервозная блондинка (и я опять забыла бинт на шее - видимо, мое подсознание хочет вылечить ему эти шрамы). Техника эээ... неоднозначная, исполнение тоже, и в любом случае ты можешь от него отказаться без объяснения причины независимо от того, хорош он или плох. А можешь пополнить им свою коллекцию.
Пока конструкция делает вид, что работает, ее вроде как и незачем оптимизировать, "работает - не чини". Но когда очередная ложка на веревочке вдруг промахивается мимо линейки, на которой стоит детская пирамидка, которая должна упасть на будильник, который подсоединен к крышке от кастрюли, которая... Вот тогда до меня доходит, что, пожалуй, это машина Голдберга Не к тому, чтобы ее ломать, а просто немножко скорректировать ожидания
На улице плюс два градуса, темно и сыро, но одинокая синица считает, что это весна. Впрочем, тут где-то живет сумасшедший мужик синицы; если это он, я бы не стала ему верить. Дней десять назад, когда было еще -17, в кромешной тьме, в восемь утра он пришел на кормушку, хныкал, пел, плакал, жаловался на жизнь, разговаривал сам с собой и тоже вспомнил кусок весенней песенки. Дрозды-рябинники возникли где-то на прошлой неделе и ушли дальше. И сколько лет уже я не видела снегирей?..
А ведь получившая распространение в интернетах рыба дебил, которая デビルフイッシュ debirufisshu - это одно из самых умных морских существ! И не рыба, и отнюдь не дебил
Фанфик я из этого не сделаю, фан-комикс было бы в самый раз, но фан-комикс в робинском фандоме надо было сочинять шесть лет назад и по-английски: Додзима в паре с кем-нибудь из старших заловили ведьму и в ее логове вместе с экспертами с Фабрики находят некий текст, ну там сюжетно важную переписку, конспекты ритуалов, что-нибудь. Эксперт хочет забрать расшифровывать. Додзима сует нос и радостно: "О, это нам. Вы будете сто лет возиться, а у нас девочка прочитает в пять минут, это ее родной язык". Эксперт с некоторым сомнением уступает. В офисе, Робин: "А это не итальянский". - "Как не итальянский? На вид похоже. Но ты хоть понимаешь, что тут написано?" - "Не понимаю". - "Приехали". Тут который-нибудь из мальчишек заглядывает через плечо, может, даже и Сакаки. "Ну-ка, дайте-ка, щас..." и начинает переводить с листа. - "Ты же даже по-английски ни в зуб ногой, за границей никогда не был, вообще двоечник, а сам скрытый полиглот?" - "Ну, в школе ходил в кружок". - "А это что вообще за язык?" - "Эсперанто".
Китайцы поделились лавлессом номер 120, даже сохранять себе не стану, новогодний бонус, похожий на фанфик про счастливое домоводство Соби и Рицки - Рицка на праздники поселился у Соби, и тот занимается счастливым домоводством. Отдельными врезками рецепт глинтвейна и какого-то супа. Последние кадры: Соби: "Ура, я проложил путь к твоему сердцу через желудок. Давай поженимся!" - Рицка: "?!!" - Продолжение в следующем номере. Стойкое ощущение, что я это читала. Только не у Коги, а в десятке разных фандомов у пары десятков авторов (даром что я не читаю в десятке фандомов).
Еще мне в поздних томах ужасно нравится, как она рисует, и контур стал какой-то более летучий, гибкий и острый. И не нравится, как она, по-моему, в этой порции скруглила щечки Соби, мордастенький такой. Или это тоже счастливый домоводческий бонус и пройдет, когда сюжет возобновится? Но поскольку теперь мы знаем, что и с кем она курит, я ничему не удивляюсь.
Я, ошалев от лексической типологии, читаю в транспорте английский порнографический роман восемнадцатого века (хорошая вещь "Проект Гутенберг", чего только нет в легальном доступе). А подлая электронная книжка думает, что -10 это холодно, и не то чтобы не работает, но показывает буквы все бледнее и бледнее. В тепле отогревается, но на остановке нормально почитать не дает. А там, как сказал поэт, как раз "попадье заполз червяк за шею, / и вот его поймать велит она лакею", причем без единого грубого слова, а, наоборот, очень высокохудожественно, иносказательно и литературно, так что цветы красноречия, сплетенные искусством автора в сплошной покров, щедро делятся своею изящною живостию с предметом, в них изображенным, оживляя и украшая даже такие картины, которые, окажись они внезапно явлены взгляду без обманчивого блеска и некоей призрачной видимости благородства, придаваемой им этими пышными одеждами, в своей наготе несомненно должны были бы вызвать если не справедливый гнев оскорбленной стыдливости, то, по крайней мере, отнюдь не ржач веселости столь непосредственной; потому что ну невозможно не ржать, когда оно все вот так.
Я поняла, почему так упиваюсь этим фотосетом: это же Амон "с человеческим лицом", а не каменным! Но стих пришлось на этот раз сочинять умозрительно, а каноничность под вопросом.
... Если пора выбирать, то вопросов нет; опытней всех - не значит трусливей всех. Чтобы ввязаться в неравную драку, мне можно и не рассчитывать на успех.
Вера - ее же, помнится, след простыл? Искренность - а она откуда взялась? Если пора крушить за собой мосты, я на мосту, и я покажу вам класс.
Независимо перевела интервью с режиссером про "Утэну" из "Анимейджа", т. 27, 1997 г., с текста по японской ссылке (сначала взяла revolutionary-girl.diary.ru/p194615491.htm?from... , встретила пропущенное слово, сличать две версии поленилась и дальше смотрела только забугорный источник). Наивно ждала, что там будет хоть слово про "Утэну".
мой перевод «Утэна: апокалипсис отрочества» По ту сторону отрочества. Томоко Каваками, реж. Кунихико Икухара
Все началось с «Утэны»
Красивые и привлекательные персонажи, хор, эффектно сопровождающий батальные сцены. «Утэна», к которой зрителей приворожили не имевшая ранее аналогов в анимации оригинальная режиссура и сюжет, появится этим летом на киноэкранах. Поскольку в киноверсии все герои обновлены и, по сравнению с телеверсией, стали еще сильнее, ожидания от нее немаленькие.
[С нами беседуют] режиссер Кунио Икухара, который и после завершения телесериала пересекался с Каваками по поводу ее альбомов, и исполнительница роли Утэны, Томоко Каваками.
– Г-жа Каваками, вы после «Утэны» попросили г-на Икухару стать редактором вашего первого альбома; почему?
К.: Ну, у меня было к нему чувство доверия за то, что он на прослушивании выбрал меня на роль Утэны. Утэна – моя первая главная роль. Раньше было много персонажей второго плана, которые поддерживают главных, и это он дал мне роль, составляющую центр сюжета.
– А выбор этот был сделан из-за сходства г-жи Каваками с ее героиней? И.: Нет, не похожа она на Утэну.
К.: Почти ничего общего, только одно похоже: что мы обе до глупости серьезные и искренние. Все остальное я не старалась приукрасить и вместе [с Икухарой??] создавала образ Утэны постепенно.
– Г-н Икухара, чем вас привлекает г-жа Каваками как актриса озвучки?
И.: Она сейчас сказала, что похожа на Утэну искренностью до глупости, я ее чуть-чуть поправлю: не искренность до глупости, а сама глупость как раз и привлекает (смеется)
К.: Минуточку! Когда спрашивают, что вас привлекает, вообще-то полагается хвалить.
И.: Все-таки глупость и привлекает. Несосредоточенность на работе. Потому что благодаря этому нет вульгарности.
К.: Ну, а что голос красивый, например?..
И.: Голос красивый, да.
К.: У, как фальшиво!
– Были какие-нибудь режиссерские указания по поводу роли?
К.: Сначала он велел играть, как самой захочется, а указания были позже.
И.: Телесериал – долгая работа, и для главных героев лучше, чтобы как можно сильнее просвечивала личность исполнителя. Поскольку я хочу, чтобы в любом произведении удачно проявлялась личность, то прежде всего в ней удостоверяюсь, слушая обычный, неизмененный голос. А потом уже подгоняю под свои вкусы, давая указания насчет тонких нюансов.
– Г-н Икухара, что вам больше всего нравится у актеров?
И.: Это не очень важная вещь, но умение говорить так, как обычно говорю я [?]. Во всех персонажах, среди прочего, присутствую я сам, и у меня, конечно, есть ожидание, как бы я заговорил в такой-то сцене. Хотя играть все точно так, как я скажу, тоже нет смысла... Это же не я озвучиваю, а другой человек, а раз так, интереснее, чтобы его личность в персонаже тоже отразилась. Поэтому идеально, если, например, из собственного характера Томоко Каваками и моих указаний сложилось нечто оригинальное.
– Как бы вы в качестве автора оценили актерский вклад в произведение?
И.: Точный процент не назову... (смеется). Но немало. Когда-то я был нервным, следил за каждой мелочью и сердился, если хоть что-то расходилось с моим замыслом, но последнее время стал относиться к этому более легко. Может, сам стал спокойнее и поэтому могу доверяться личности актеров. Раньше-то был придирчив. Хотя сейчас смотрю и думаю, что полностью искусственное исполнение теряет теплоту и поэтому не дает расслабиться. В этом смысле, если позволить актеру до известной степени самому формировать роль, можно загнать эту слишком искусственную проработанность обратно в популярные [?] рамки. А раньше я терпеть не мог импровизацию.
– Где, по-вашему, больше всего проявляется актерское творчество?
И.: Пожалуй, в личности и проявляется. По идее, не должно ведь существовать «стереотипа приятного голоска», и тем не менее нынешние девочки в нем жутко преуспели. Как будто есть образцово приятный голосок, и они его изображают, причем блестяще. А поскольку они все примерно одного возраста, их голоса и по тембру похожи. И если их всех выстроить рядком, трудно заметить индивидуальность. В этом смысле определяющим как раз и становится то, насколько отражается в голосе собственная личность. Выражать ее непросто, но все, кто имеет за плечами актерскую карьеру – это люди, хорошо умеющие перенести на экран квинтэссенцию себя.
– То есть на прослушиваниях вы ищете личность?
И.: Когда прослушивание одно, редко получается настолько углубиться, но шансы бывают у каждого. Разница между теми, кто выбывает, и теми, кто остается, в том, отдают ли они себе в этом отчет. Если долго продолжать, раз-другой удача непременно улыбнется каждому.
– Г-жа Каваками, вы своей удачей воспользовались и теперь востребованная актриса, а в детстве мечтали озвучивать фильмы?
К.: В детстве я хотела спасать людей. Собиралась стать врачом. Учеба – это ведь зубрежка, с умом имеет мало общего, поэтому считала, что и врачом при достаточном упорстве может стать любой. И.: Правда? Неслабые заявления. К.: Если не любишь учиться, тут ничего не поделаешь, а я к учебе относилась спокойно; что бы мне мешало думать о медицине?
И.: А у меня все наоборот. Чего я не любил, то у меня не получалось, и круг возможностей все время неумолимо сокращался. Объясняется это так: когда дело любимое, то появляется внутренняя мотивация и позволяет делать попытку за попыткой. Но вещей, от которых мотивация появляется, с возрастом становится все меньше. В детстве, поскольку ничего не знаешь, хватаешься за все подряд, но с каждым годом по всяким знакам начинаешь догадываться, какие направления бесперспективные. Где-то к концу младших классов понимаешь: «Так, профессиональным бейсболистом мне, скорее всего, не быть». В полную противоположность Каваками, я довольно рано понял, что тем же врачом не буду. Поэтому чем дальше, тем более узким становился выбор будущих занятий. Грубо говоря, обычный человек, даже если поймет, что вряд ли станет бейсболистом, не перестанет поигрывать в любительский бейсбол, причем параллельно будет еще чему-нибудь учиться. Или решит: «Английский мне не нужен, а нужно мне...» – но полностью его все-таки не забросит. Вот это у меня совершенно не получалось.
– Все или ничего?
И.: Да. Либо есть, либо нету. Постепенно это дошло до крайности, и к старшим классам мне каждый день жить не хотелось (смеется). Все бесполезно, думал я, состоявшимся человеком мне не бывать.
– Это и правда крайность (смеется)
И.: Но в чем я видел возможности, теми вещами занимался. Побывал в школьные годы ассистентом кинооператора, потому что мне это нравилось... Если в какой-то области я мог вообразить свое будущее, то бросался туда с головой.
К.: А я, когда простилась с мечтой о медицине, задумалась, с какой еще профессией можно спасать людей, и решила, что можно ведь спасти жизнь, если поддержать человека душевно. Стала перебирать варианты и вспомнила, как горевала, когда умер мой отец, хотя я тогда была маленькая, и как я подумала, что моя жизнь кончена. А в это время был включен телевизор, шел мультик, и этот мультик меня выручил. Потому что там главному герою было еще хуже (смеется).
– А что это был за сериал? К.: "God Mars". Дал мне почувствовать, что у меня не все беспросветно: по крайней мере, родители настоящие, с братом сражаться не надо... Поэтому в качестве спасителя жизней мне кроме врача не пришел в голову никто, кроме актера дубляжа.
И.: Вот это да. К.: «Вот она, профессия моей мечты, этим и займусь!» – решила я и поступила на курсы при актерском агентстве «Баобаб». Постепенно убедилась, что театр и правда лечит души, все время была на сцене...
– И чувствуете, что у вас теперь работа спасателя, хоть и не медицина?
К.: Да, теперь я не сомневаюсь в своей профессии.
– Фильм называется «Апокалипсис отрочества». Г-н Икухара, каким вы были подростком и ребенком?
И.: Угрюмым.
– И чем занимались? И.: Ничем.
– А какие-нибудь школьные кружки?
И.: занимался немного кендо. Но поскольку стать профессионалом в кендо мне тоже не светило... (смеется). Из-за этого, и не только, был я мрачен (смеется).
– Мультипликацией интересовались?
И.: Любил, но не думал о ней как о профессии.
– Как же вы попали в эту сферу? И.: Пожалуй, от незнания. Если бы знал, не пошел бы.
К.: Но как это случилось?
И.: Творческую работу я хотел безусловно... Можно было бы и игровое кино, и я даже в какой-то момент собирался снимать игровое, но все-таки побоялся. Про него послушаешь – жуть берет. Я наслушался страшилок, как надо ходить в подмастерьях, начинаешь с третьего ассистента режиссера и пока доберешься до первого, двадцать лет пройдет (смеется). Я решил, что нечего и связываться. В то время я думал стать художником-дизайнером. Моя ранняя юность – это первая половина 80-х, невиданный бум рекламы. Тогда царили Сигэсато Итои [копирайтер и литератор], Кацухико Хибия [художник], все кричали, что грядет эпоха прессы, и я тоже решил заняться дизайном. И нашел небольшую подработку в рекламном агентстве, но мир дизайнеров рекламы меня тоже напугал (смеется). Я совершенно сдрейфил.
– И какое впечатление у вас по сравнению с этим сложилось об анимации?
И.: Я ее не представлял, поэтому думал, что должно быть легко и весело. Что меня напугало в мою бытность рекламщиком – это личная конкуренция. Если сидеть и ждать работу, всю хорошую расхватывают, а от грызни и соперничества голова идет кругом...
– Когда вы занялись анимацией на практике, это действительно оказалось легче рекламы?
И.: Нет, очень тяжко оказалось. Тяжко, но все-таки в чем-то легче. В первое время я думал, что в анимации все спокойные и бесконфликтные. Работа изнурительная, но на этой изнурительной работе много людей, которые не стремятся выделиться. Я решил, что мне здесь, в таком случае, самоутвердиться будет легко, вот он, шанс! (смеется). Хотя оказалось совсем непросто (смеется). Того, кто на анимационной студии начинает сильно распускать хвост, забивают. Это меня очень потрясло. Я привык к миру рекламщиков, а там отношение такое, что если не пытаешься обратить на себя внимание, значит, полностью профнепригоден, и ставить друг другу подножки – обычное занятие. У аниматоров уклад жизни более традиционный, с сильной идеей ученичества, с необходимостью соблюдать субординацию, а я этого не ожидал. Хотя, если подумать, все логично: эта система складывалась на обычных киностудиях. Но отсутствие попыток выделиться меня изумило. Если сравнивать по тяжести, и то, и другое не легко, но физически анимация оказалась тяжелее. Хотя физические тяготы легко перетерпеть, я их и за тяготы особо не считаю. По сравнению с этим психологическая составляющая, обида, что тебя не ценят – это да. А страдать от недосыпания каждый день – в молодости это же сущие пустяки.
К.: Вы верно говорите, физические трудности – вообще не трудности. А вот с психологическими бывает сложно справиться. Я считала, что их нужно просто терпеть, но это в конечном итоге дурно сказывается на здоровье... А мы используем организм в работе, голос поменялся – работы нет. Поэтому я решила, что с психологическими факторами тоже нужно разбираться, и стала находить способы избавляться от того, что мешает.
– Изменять свое отношение.
К.: У меня сейчас продолжается такое состояние отрочества... И я думаю, что хотя я из отрочества еще не вышла, перспектива стала чуть яснее. Я двигаюсь не вслепую, а наконец-то, кажется, добралась туда, откуда впереди забрезжил свет, вот за эти две-три недели (смеется). Так что я пока в отрочестве. Может, это и жалкое зрелище – но неужели нельзя побыть ребенком подольше? Многие взрослые этого не понимают; но они так повзрослели в невнятности, не разобравшись. Я думаю, здесь дело не в возрасте. А поскольку это вопрос внутреннего содержания, я считаю так: пока мы не дошли до настоящей продуманной серьезной взрослости, будем детьми, не будем становиться фальшивыми взрослыми. Можно изображать взрослость, компенсировать ее недостаток притворством, но в итоге это все равно маскировка для незрелости; а если так, мне кажется гораздо более зрелым человек, способный открыто заявить: «Я ребенок». Я думаю, те, кто это понимает, должны, пока не станут взрослыми, оставаться детьми и страдать. Потому что детям-то несладко. Соврать, что вырос, и притворяться взрослым, когда ты на самом деле ребенок, гораздо легче. Так что мне очень нравится слово «отрочество». Об этом я последнее время много размышляю.
– «Утэна» не имеет аналогов в истории мультипликации. Какое у вас о ней впечатление, включая и теле, и киноверсию?
И.: В этой работе, в отличие от прежних, у меня не было опоры, так что я сильно ощущал ответственность. Вообще риск был немалый. Даже обнародовать это произведение уже было весьма рискованно... И я думал, что раз уж все равно рисковать, надо сделать то, что самому нравится, и как следует повеселиться. Но, в полную противоположность этим мыслям, я же заставлял огромное количество людей делить со мной риск. Поэтому и совсем свободно резвиться было трудно, и очень давило то, насколько честен с собой я смогу быть в этом конфликте. Желания жить честно было хоть отбавляй, но поскольку я рисковал не только собой, а множеством народа, приходилось удерживать свою работу хотя бы в рамках здравого смысла; совмещать одно с другим было изнурительно. Откровенно говоря, анимация меня не волнует. Да и произведение не волнует, а дороже всего мне собственная персона. Хочется работать по-взрослому: чтобы было чувство, что делаю сам, а не по чужой указке, но такой работы ведь особо нету. Сказать по правде, я и сейчас в профессиональной сфере не совсем избавился от навязанных выборов. Поэтому когда я смогу сказать, что мной во всем движет собственное желание – когда я смогу так работать, вот тогда, наверно, и повзрослею. К такой ситуации я стремлюсь, и в анимация в этом смысле – всего лишь средство к тому, чтобы мне стать таким.
В метро сегодня видела девочку в трикотажной лыжной шапочке с - намотанной сверху - вуалеткой. Девочка была в том счастливом предвыпускном возрасте, когда всякий стеб к лицу.
А у себя в кармане сумки нашла пару заколок-невидимок, очень удивилась, потом вспомнила, что не мои; Карасумы.
Прочитала отличную повесть по "Лавлессу" - жалко, что незаконченную (?), - и задумалась, но не про повесть, а про канон. Как у них там все плохо в каноне, и как именно. Все эти тамошние игры с тем, кто кому хозяин, и бедный Рицка, который никак не добьется, чтобы за Соби отвечал Соби, как вообще-то Соби должен был бы делать. И радостно занятый эмоциональным шантажом и сеющий эмоциональный шантаж Сэймэй. Начитавшись поп-психологов, я бы сказала, что бежать надо Рицке от этих игр подальше; хотя в двенадцать лет далеко не убежишь, но хотя бы к Кацуко, кто еще есть рядом авторитетный и не ядовитый; не все же самому. И вот почему я так злюсь, что Кога не придумала смысл Системы: если бы у Системы был смысл, то, возможно, ради него стоило бы играть в эти ядовитые игры, или можно было бы подумать, как сохранить смысл и убрать вред. А так автор темнит, Сэймэй темнит, Рицу и компания темнят, по краям страниц бродят темные личности, и общая обстановка тягостная и нездоровая. У мелких Зеро, конечно, хватает здорового пофигизма (и старшие Зеро, по последним данным, тоже молодцы, удачи им), но этот главный судьбоносный вопрос вопросов о судьбах Соби настолько тягостный и нездоровый, что мне по большому счету все равно, как они Соби поделят, если все (или хотя бы все хорошие) не станут сами себе хозяева. Все-таки история не совсем про любовь, а про налипший на любовь неприятный багаж всяческих манипуляций.
Выставка замечательная, только мало! Надо было в два ряда вешать! (Нет, понятно, что и с этим количеством фотографий наверняка хлопот хватило - но просто уж очень они славные).
К вопросу об анимешном стиле: я сейчас сунулась посмотреть на девианте, как народ иллюстрирует Буджолд. И нашла анимешный портрет Тауры! Кто читал, тот оценит! Такая спортивная гладенькая юная няшечка с маленьким зубиком в качестве клыков, никакой волчьей физиономии, кругленькие глазки, кругленькое личико. Нарисовано, причем, очень здорово. Но я оказалась застигнута врасплох и теперь заново пересобираю картину мира. Вообще, если подумать, по Буджолд вполне можно было бы пару-тройку-десяток недурных аниме-сериалов снять...
Друзья и коллеги, вот вы видели мои фандомные картинки; как на ваш просвещенный взгляд, анимешно я рисую или нет?
Я давеча на Девианте перетрясла жанры всей своей галереи, а потом засомневалась, не надо ли менять их обратно. Девиант обособляет анимешный стиль на очень высоких уровнях классификации - в частности, для фан-арта им вообще не важно, японский или неяпонский был канон, а только анимешно или неанимешно выглядит результат. А я про канон на этот вопрос ответить могла бы, а про себя - черт его знает. У меня битва мозговых тараканов. С одной стороны, ложно понятые амбиции до небес, я же хочу, чтобы меня принимали всерьез, "у меня тут не онямэ, у меня тут графика", и не делаю специального усилия под японцев стилизоваться. С другой стороны, детская травма - точнее, травма с третьего курса, когда я что-то корябала на полях конспекта, а однокурсник из немецкой группы заглянул и сказал: "О, сразу видно, что ты японский учишь", хотя по моим меркам особой стилизации там не было; с тех пор что бы я ни делала, кроме этюдов с натуры, в глубине души я терзаюсь сомнениями, сразу видно, что я учу японский, или не сразу. Вопрос обретает дополнительные краски из-за того, что анимешный стиль на девианте активно востребован. Но ложной рекламой я тоже не хочу заниматься, ни в ту, ни в другую сторону. Пообещать онямэ и не завезти его было бы так же грустно, как торчать одинокой японщизной на клумбе традиционных иллюстраторов.
...Не хватает зла на тех, кто зол, не хватает грусти на тех, кто прав. Кто очертит круг наших скудных прав, кто удержит вес наших вечных зол?
Дождь уходит в землю, она сильней. Вес уходит в землю - не горек весь ворох наших горестей. Рядом с ней мы почти совсем ничего не весим.
Спасибо, Алекс и - эээ путаюсь в многих ваших именах, господин полковник - за то, что пригласили меня в качестве Карасумы в косплейную фотосессию! Во-первых, было увлекательно; во-вторых, снимки мне ужасно нравятся (а сюда я влезла фотошопом из чистого пижонства). И в-третьих, для меня отдельно ценно было побывать именно этой женщиной, да еще и получить фотодокументальное подтверждение.
Какая у меня настала красота в избранном робинского сообщества на девианте, любо-дорого посмотреть: в папке "Лучшее избранное" только лучшее, остальное все разложено по полочкам, работы одного автора идут подряд, у меня в доме такого блеска не бывает, как я там сегодня навела! А в самом сообществе зато по сравнению с этим тоска, мрак, ужас, шабаш и вальпургиева ночь. Причем поскольку не я эту шкурку надевала, мне трудно ее снимать - избранное-то я собрала сейчас с нуля своими руками, а галерею, не мной созданную, боюсь перетряхивать слишком радикально (ну, это не проблема, это можно написать хозяйке спросить, одобряет ли она мою деятельность, и она скажет окей). И меня отдельно гнетут вещи, которые в галерее лежат, а я бы предпочла, чтоб не лежали. Во-первых, есть совсем-совсем-совсем беспомощные детские работы - но ладно, тут континуум, от моих рисунков тоже кого-нибудь перекосит, как меня от этих. Пусть остаются все, я согласна (только запинаю их поглубже). Но во-вторых, есть тупые перерисовки официального арта. Такие, которые ничего к первоисточнику не добавляют, тут как раз есть что-то похожее на критерий: был бы арт не официальный, а товарища по фандому, был бы плагиат. Новых таких я просто не беру (и в избранное не взяла ни одного) за единственным исключением - если это ASCII-арт, выжигание по дереву или еще какая-нибудь экзотическая техника, там смысл в технике, а не в том, что изображено. А вот простой карандаш с удовольствием бы снесла. Но не хочу авторов обидеть, а у этого барахла, как назло, сплошь живые действующие авторы (логично: дети же). Или все-таки обидеть детей? Если тихо снести, авось не заметят, об удалениях девиант вроде бы не должен извещать, только о добавлениях. В общем, думаю.
… совсем глубоко я не была другие ныряют гораздо глубже а я так, побарахталась окунулась но я открыла глаза под водой там действительно есть камень от которого можно оттолкнуться я видела