вегетарианский рыбий жир

Из любопытства купила льняное масло, про которое говорят, что оно полезное, потому что растительный аналог рыбьего жира.
Так вот, не знаю, похоже ли оно по вкусу на тот рыбий жир, который любят Тигры и не любит крошка Ру - но фантастически похоже на хорошую свежую сырую рыбу. Прямо мерещатся ломти с прожилками. Неужели это у аминокислот есть вкус?!
Ожидаемо гармонично с соевым соусом, теперь надо придумать, что им заправлять кроме овсянки.

@темы: дыбр

---

Из "Румян и меча", с.50

Раз уж я не могу поделиться сериальным каноном "Наоторы", то хотя бы парой страниц из книжной версии, в которой все по-другому.
Вот я перевела кусочек из "Румян и меча".

около 1К слов

1544 год. Первая встреча княжны с антагонистом, ей девять лет.
Шесть сяку – примерно метр восемьдесят. Стишок – не из "Деяний древности", а поздняя вставка в собрание Оно-но Комати. Философ Чжоу Дуньи цитируется прямо по-китайски.
с.50

　　Кагу быстро зашагала к воротам: она решила пойти на замковый холм.
　　Мать сказала, что приезжает знаменитый поэт, но Кагу не заметила, чтобы она готовилась его принимать. Это было странно. Раз он устраивает поэтический вечер, то погостит пару дней, почему же мать не наводила красоту?
　　«Или он поселится не в княжеском доме?» – с сомнением подумала Кагу, и тут послышалась бесцеремонная болтовня служанок:
　　– Говорят, почтенный Сюбаку будет жить в особняке Оно.
　　– Отчего же не у нас?
　　– Может, потому, что его и пригласил по знакомству не князь, а господин советник.
　　– А ведь хозяин долины – его светлость.
　　Женщины переговаривались вполголоса, упиваясь ядом. Тогда, пожалуй, лучше улизнуть через малые ворота. Невольно втянув голову в плечи, Кагу шмыгнула туда.
　　Тут с заднего крыльца княжеского дома вышел какой-то человек.
　　– Кого я вижу! – он сощурил и без того узкие глаза. – Это же княжна Кагу!
　　Одет в неяркий, но нарядный кафтан. Рослый, шесть сяку, если не больше, но лицо молодое. По белому, без загара, лбу можно было догадаться, что взрослая прическа у него недавно.
　　Не из тех, кто ей часто встречался.
　　Кагу недоверчиво насупилась, а юноша отчего-то расплылся в улыбке, словно старый знакомый:
　　– Сколько лет, сколько зим. Ваша светлость совсем выросли.
　　Похоже, он ее хорошо знал. А вот Кагу не имела привычки заглядывать к отцу на собрания советников; с чего бы ей заметить, если взяли кого-нибудь нового.
　　– Не извольте так смотреть, мы же не первый раз видимся. Вы меня просто не узнали без детской челки.
　　Кагу снова, более внимательно, вгляделась в его лицо.
　　– А, это ты, Сабуро.
　　Юноша улыбнулся. Да, это он и был.
　　– Я много времени провел в столице края. Вот отметил совершеннолетие и приехал обратно в долину. Теперь меня зовут Масацугу.
　　Кагу кивнула. Сабуродзаэмон – Оно Масацугу, старший сын Оно Идзуми-но-ками. У него был брат примерно ее лет, и с братом вроде бы дружил Камэнодзё; а Масацугу в этом году исполнилось целых пятнадцать.
　　– Что твой отец, вернулся?
　　– Да. Завтра вместе с почтенным Сюбаку придет сюда из нашего особняка на поэтический вечер.
　　Значит служанки были правы, и этот их Сюбаку поселился у Оно, а не у князя.
　　Внушительной историей род Оно вообще-то не уступал княжескому, уходил корнями в древность, в эпоху Нара, и славился поэтами – к нему принадлежали Оно-но Такамура, Оно-но Комати. Прадед Кагу пригласил Оно в долину к себе на службу. Изначально они жили у озера Бива и сохранили связи с Киото, и прадед, наверно, рассудил, что советник из такой знаменитой семьи придаст ему веса.
　　И действительно, Оно Идзуми-но-ками Масанао, отец Масацугу, старательно поддерживал хорошие отношения с владыкой края, Имагавой Ёсимото, который тоже общался с императорской столицей. Он был даже слишком упорен, настаивал, что княжество не сможет процветать без покровительства Имагавы. Это задевало других советников, которые много поколений служили князьям Ии и состояли с ними в родстве; у них с Идзуми не прекращались споры. А главное, Идзуми возражал против помолвки Кагу с Камэнодзё.
　　«Так вот почему сегодня был сердит мой дядя, – подумала Кагу. – Хоть мы и принимаем столичную знаменитость, ему не нравится, что всем заправляет Идзуми».
　　Даже ей, девочке, было понятно, что дядя и Идзуми враждуют, а отец-князь между ними как между двух огней.
　　– Хорошо, что он быстро добрался: скоро будет дождь.
　　– Дождь, ваша светлость? – Масацугу взглянул на небо. Даже здесь, на юго-востоке, где границы между временами года размыты, в декабре уже отчетливо веет зимой. Случается, что с гор налетает ледяной ветер и пробирает до костей, но сегодня было тепло и солнечно. – По-моему, нигде ни облачка.
　　В самом деле, когда утром Кагу шла к аббатству, к священному колодцу, ей казалось, что со стороны тракта наползает черная туча, но сейчас зимний день был безоблачным. Получается, дождь ей померещился?
　　– Вам снова было видение?
　　Вопрос Масацугу заставил ее стиснуть зубы.
　　– «Маленький пророк в долине Ии». Вы у нас давно видите то, что обычным людям недоступно. Сам его святейшество Мокусо Дзуйэн предрек, что от вас будут зависеть судьбы державы. В столице края восхищались, когда вы предсказали, что на пруду Амаикэ прорвет плотину.
　　Кагу даже на прямой вопрос ничего не ответила. Не оттого, что не хотела – а не знала, как объяснить.
　　Черная мгла обычно, насколько ей удалось понять, предвещала беду: иногда саранчу, иногда моровую болезнь. Мгла появлялась неведомо откуда, неведомо что собой представляла, и невозможно было угадать, какое и когда случится несчастье.
　　Масацугу заметил, что Кагу не хочет говорить, и больше не настаивал, только взглянул еще раз в сторону наружных стен.
　　– Ты тоже пойдешь читать стихи?
　　– Его светлость разрешил. А в столице мне случалось бывать и во дворце его величества Имагавы, – ответил Масацугу не без гордости. В аристократических увлечениях он, похоже, был верен обычаям своей семьи.
　　Про его брата Иноскэ говорили, что он уже мастерски владеет копьем и прославится как фехтовальщик, а Масацугу, наоборот, все детство молча сидел за книжками. Готовился стать советником вслед за отцом.
　　– Княжна, а вы не сочиняете стихов?
　　– Нет, – отрезала Кагу, не задумываясь, и Масацугу посмотрел на нее разочарованно.
　　– Не любите поэзию?
　　– Матушка меня заставила читать «Второе собрание песен», так я на середине заснула. Батюшка счастлив, что нас посетил почтенный Сюбаку, а мне, говоря по правде, интереснее про войну Минамото и Тайра.
　　– Ну зачем вы так? Попробовали бы тоже.
　　Кагу ответила сердитым взглядом: «попробовали бы тоже», еще издевается.
　　– Между прочим, ваше имя взято из «Деяний древности». Когда ваш батюшка сообщил об этом владыке края, тот изволил его весьма хвалить.
　　– Вот как?
　　– И, говоря о классике, я слышал, что почтенный Сюбаку по дороге сюда выбрал темой нашей поэтической встречи лотос.
　　– Лотос? Посреди зимы?
　　Лотосы, как известно, летние цветы. Даже в Асахате, где выращивают лотосовый корень, поля сейчас были пустыми и черными.
　　– Какая связь у лотосов с нашим захолустьем? Где хоть один цветочек?
　　Масацугу ответил самодовольно, словно ждал этого вопроса:
　　– Поэты собираются вместе, как лотосы на пруду, это метафора. Что значит несравненный Сюбаку, какой глубокий образ!
　　Кагу скривилась. Отец в любой свободный день куда-нибудь ехал читать стихи со своими дворянами – неужели они тоже вот так манерничали?
　　И это называется изящество? В таком случае у нее вкусы неизящные.
　　– Я в лотосах больше всего люблю корешки, – заявила Кагу и развернулась прочь. Когда она выходила из малых ворот, Масацугу продекламировал:
　　– «Жизнь коротка. Пусть я растаю, как облако, свой час встречая...»
　　Кагу замерла в недоумении.
　　– «...Но если взгляд твой упадет на омраченный небосвод, пусть затуманится печалью».
　　Это он тоже вызубрил из «Деяний древности»?
　　Растает, видите ли, как облако. Большое достижение наплести в стихах про лотосы, которые даже не цветут. Настоящий воин и в непогоду нашел бы, чем заняться: чистить оружие.
　　Кагу толкнула створку ворот и, не оборачиваясь, парировала китайской цитатой:
　　– «Благородный муж подобен лотосу: чист в грязи».
　　У нее за спиной Масацугу восхищенно всплеснул руками:
　　– Вы победили!

@музыка: はかなくて雲となりぬるものならば

@настроение: 霞まむ空をあはれとは見よ

@темы: кафтан всеславура, румяна и меч

---

из нот знаю только ноту "тьфу"

Скачала midi-программу, которая издает звуки от тычка в название ноты, сижу подбираю (чужую) песенку. Тыкаюсь в кнопки бестолково, как слепой щенок, при этом радуюсь, как не знаю кто.

@темы: дыбр

---

фик

Когда повсюду круглый год фандомная битва, я начинаю думать, что а вдруг мне тоже туда надо, и прятать фанфики под ковер. А мне туда не надо, и прятать их незачем.
Харди, ты это уже читала.

Самурайщина, но должна читаться какоридж; зарисовка про двух мальчиков среди сложной политической ситуации.

~1К слов

Зимняя луна и трава в изголовье

　　В аббатстве было тихо. Камэ уложили спать отдельно от послушников, в угловой комнате. От ночных звуков поселка, от собак и лошадей его отделял сад, лес со священным колодцем и поля.
　　За восемь лет своей жизни он впервые ночевал под чужой крышей. Скоро ему предстояло спать и под чужим небом – ложе из травы и зимняя луна, только не в стихах, а по-настоящему. Его отца казнили в столице края. Камэ ждала такая же судьба, но его решили не выдавать, тайно отправить куда-нибудь, пока из столицы не вернулся Оно Идзуми-но-ками и не привез ему приговор.
　　Отрубленную голову уже привезли день назад. Княгиня не хотела ее показывать Камэ:
　　– Не надо, он еще ребенок.
　　– Когда вырастет, не упрекнет нас, что помешали проститься, – ответил князь и подвел Камэ к крыльцу, где стоял открытый короб. – Да он и сейчас мужественно держится.
　　На самом деле Камэ просто не верил своим глазам.
　　Даже теперь, прислушиваясь, он ловил себя на том, что ждет не Идзуми и столичных гвардейцев, не монахов со словами, что пора бежать, а надеется различить отцовские шаги и голос. Аббат объяснил, что так бывает: сердце не сразу понимает утрату, как раненый в бою может сначала не заметить боль. Он посоветовал плакать, сколько плачется, сказал, что читать сутры тоже никогда не повредит, и дал Камэ четки с красными кистями. У отца на одной из курток были завязки такого цвета.
　　Камэ нащупал рядом с подушкой холодные бусины. Рука замерзла раньше, чем они согрелись.
　　Что-то стукнуло о бумажную стену, словно капля дождя, но только одна – а дождя не было. Потом еще раз. Камэ затаил дыхание. У себя дома он решил бы, что это его приятель Цуру кидает камешки, зовет его выглянуть наружу. Но тот, конечно, не мог здесь появиться среди ночи?
　　Звук повторился.
　　Камэ выбрался из-под одеяла, отодвинул перегородку и высунулся на террасу. Луна, затянутая облаками, стояла высоко, сад был пепельным, кусты – непроглядно черными.
　　– Я правильно угадал, где ты, – послышался из кустов шепот Цуру. – Спускайся сюда.
　　– Сейчас.
　　Камэ вернулся в комнату, оделся на ощупь, взял сандалии – хорошо, что не оставил их на главном крыльце. Цуру помог ему слезть, за спиной у него что-то цеплялось за ветки, кажется, шляпа.
　　– Пошли к колодцу.
　　Под деревьями висел холодный запах зимнего леса. Тропу было почти не видно, и Камэ представил, что они сейчас попадут куда-нибудь совсем в другое место, а потом – что Цуру ведет его в ловушку, прямо в руки гвардейцам, и тут же устыдился этой мысли.
　　Поляна по сравнению с лесом показалась почти светлой. Камэ увидел, что Цуру действительно одет по-дорожному, в соломенном плаще, со шляпой за плечами.
　　– Ты куда-то собираешься?
　　– Убежал из дома, – Цуру ухмыльнулся, показывая торчащие передние зубы.
　　– Но мне ни за что не позволят взять тебя с собой. Даже не потому, что ты сын Идзуми.
　　– Разумеется. Просто мне надо с тобой поговорить, а это чтобы не поняли, где я был на самом деле.
　　Камэ не додумался бы до такого: Цуру сразу рассчитывал на то, что его хватятся. А когда поймают, одно дело отмалчиваться, совсем другое – убедительно соврать.
　　Если бы Камэ сбежал путешествовать, отец устроил бы ему страшную взбучку. Потом переживал бы, не слишком ли сильно отлупил, не разболеется ли он. Камэ не знал, как наказывает своих детей Идзуми, но, конечно, Цуру все просчитал и взвесил.
　　– Так что я иду в порт наняться на китайский корабль.
　　– Погоди, – встревожился Камэ, – ты будешь ночевать в лесу? Не боишься?
　　– Не очень. Я не собираюсь спать, выйду на тракт и пойду, не останавливаясь. Самое позднее к утру меня догонят.
　　Значит, накануне, когда обсуждали побег Камэ, аббат правильно сказал, что на больших дорогах не скрыться и придется выбираться охотничьими тропами.
　　– Если за это время вернется отец, – добавил Цуру, – то сначала пусть ищет меня, а не тебя.
　　– Спасибо. Ужасно жалко, что ты не можешь убежать по-настоящему, вместе было бы веселее.
　　Даже отправляться в изгнание не так страшно, если есть волшебный помощник. Отец называл Идзуми не иначе как подлым лисом, а Цуру – лисенышем, и Камэ любил воображать, что эта семья вправду оборотни. Тогда было не так обидно отставать от Цуру в учебе, а еще понятно, почему он умеет всюду пролезть, подслушать и не попасться. Но вообще клятва вассальной верности связывает на три жизни. Может быть, Цуру действительно раньше был каким-нибудь зверьком и родился человеком, чтобы вернуть долг. Зубы у него выступали по-крысиному; хитрый мышонок из басни, который просил монаха обратить кошек в истинную веру – исключительно ко славе Будды, а не для того, чтобы запретить им есть мясо.
　　Камэ вздохнул, не в силах справиться с огорчением, но Цуру не отвечал. Они поклонились алтарю у священного колодца и сели рядом на поваленное дерево.
　　– Все равно я рад, что ты пришел. Неизвестно, сколько лет меня здесь не будет, а так хоть попрощаемся.
　　– Я не за этим. Мне надо сказать тебе одну вещь.
　　– Какую?
　　Цуру положил руки на колени, сел по струнке – советник перед князем:
　　– Господин Камэнодзё, я знаю, кто убил вашего отца.
　　– Что значит «кто»? – опешил Камэ. – Его казнили. Зарубили гвардейцы прямо во дворце... Или ты хочешь сказать, что на самом деле было не так?
　　– Владыка края не случайно про него узнал, был донос.
　　– И ты знаешь, чей?
　　Цуру кивнул:
　　– Я думаю, что взрослые тоже догадываются, а тебе не сказали, чтобы ты не захотел отомстить. Сейчас ничего нельзя сделать, слишком опасно.
　　Он замолчал, опустив голову, и Камэ попытался понять услышанное. Значит, у него был кровный враг. Месть, как и бегство в чужие края, была чем-то из книжек – прошлой весной странствующие актеры давали представление про братьев Сога, а потом Цуру раздобыл текст пьесы, и они с Камэ декламировали по ролям и фехтовали ветками. Младшему Сога было пять, а старшему семь, когда погиб их отец. Им пришлось ждать десять лет, чтобы добраться до убийцы.
　　– То есть это кто-то из своих?
　　– Мой отец, – ответил Цуру полушепотом.
　　– Идзуми?! Не может быть. Ты уверен?
　　– Я не понимал, пока все не случилось, а теперь вспомнил разные вещи.
　　Камэ много раз убеждался, как внимательно Цуру следит за государственными делами. Он предсказывал визиты столичных чиновников раньше, чем приходили письма, знал, кто с кем из-за чего поссорился на княжеском совете. Конечно, он и здесь не ошибся.
　　Идзуми был неприятный человек, заносчивый и злопамятный. Из столицы он привозил самые жестокие приказы и плохие новости, его все боялись, Камэ тоже, и отец не скрывал, что считает его врагом княжества. Но ведь он не мог в самом деле забыть, кому служит?
　　– Он же советник, обязан сначала поговорить с князем. Даже если нашел доказательства против отца, он не мог просто так сообщить в столицу, минуя своего господина!
　　– Нашел и сообщил. И очень радовался, когда уезжал в город.
　　– Но такие вещи надо скрывать, а не радоваться. Зачем ему нарочно навлекать на нас беду?
　　– Чтобы выслужиться перед владыкой края. Приедет – узнаем, как его наградили.
　　Голос Цуру прервался, и Камэ понял, что тот шепчет не из осторожности, а потому, что не может дышать.
　　– Ты плачешь?
　　Он положил руку на локоть Цуру. Тот вздрогнул, замер на мгновение, а потом действительно разрыдался, все равно очень тихо. Камэ никогда не видел его беспомощным, даже не представлял, что он умеет так горько плакать. Естественно, умеет, он ведь человек, а не колдовская зверушка.
　　Ночь была безветренной, но холодной, и Камэ совсем закоченел, сидя рядом с другом. Наконец Цуру втянул воздух сквозь зубы, вытер лицо углом рукава и расправил плечи. Своим обычным голосом он сказал:
　　– Когда вернешься, убей его.
　　Камэ не знал, что ответить, а Цуру встал и надел шляпу.
　　– Найдешь сейчас дорогу обратно? – спросил он.
　　– Разумеется.
　　– Хорошо. Тогда, – Цуру поклонился, – желаю вашей светлости всяческого благополучия. Позвольте проститься с вами до того дня, когда мне снова представится честь вам служить.
　　Он развернулся и скрылся в темных зарослях.

@темы: фик, наотора

---

У меня сейчас к нему другое дело, но чтобы не потерять: японский перевод "Гор скорби" Буджолд, юный Майлз разговаривает с часовым на воротах, называет его военным званием, говорит ему - разумеется - machitamae, tooshinasai и так далее, но себя при этом называет boku.
Вообще английская прямая речь очень приятно расцветает в японском этикетными средствами, я всегда радуюсь.

@темы: exactory

---

Новости авиафауны: май

Новости авиафауны:
10.05 Стрижи прилетели!

09.05 Дрозды везде, немного скворцов. Синицы, мужик лазоревки провожал меня многозначительно - хотел прогнать или хотел еды? Поползень. Зяблики с женами, две зарянки. Чайки куда-то делись, вместо них две речных крачки (я не верю, что это и раньше были они, совсем другой дизайн). Среди крякв неожиданно два огаря, правы те, кто говорит, что огари захватили Москву.

@темы: новости авиафауны

---

как я провел

Тем временем я успела попутешествовать и вернуться, увидела здесь радугу и грозу, по почте пришли мои пять килограммов книг (почему я всегда набираю пять?), я разобрала шкаф и переболела простудой – и ничего не пишу.

Путешествие было в честь моего нынешнего героя, у которого 450 лет со смерти исторического прототипа; не в каждом фандоме не каждый год такие даты. Ажиотаж после сериала как раз прошел, оставив тропу, натоптанную предшественницами: координаты и фото на гугл-картах.

По Токио я промчалась галопом, поймала диск с редким бонусом и видела манекен в костюме Мэтль перед букинистом манги, то ли просто так, то ли какая-нибудь мацумотовская распродажа.

Город Какэгава вечером был влажен, наутро лил дождь. Я все равно поехала в долину Ии, где происходит действие моей самурайщины. Сакура только-только отцвела, распустились молодые клены. Кишели ласточки. Из поезда видела на меже фазана, не успела сфотографировать (и в другие дни еще двух в других местах).
Я не потрудилась посмотреть расписание и застряла в перерыве между электричками, но недалеко от места, где были владения рода Оно - оттуда наши князья Ии их к себе позвали. 小 на 尾 заменили следующие после нас хозяева долины.

Смотреть там не на что, кроме более позднего храмового комплекса, половина которого была на ремонте.
Следующим поездом я добралась до станции Кига (платформа оформлена в честь сериала, но в сувенирном магазине ничего выдающегося) и оттуда пешком в долину.

Порисовала священный колодец, где по легенде нашли первопредка княжеского рода, туристы заглядывают – за час была группа пенсионерок и фотограф. Дождь понемногу перестал.

Отправила себе с почты открытку на память. Три раза прошла мимо места, где находился особняк Оно: высматривала столбик, а там мемориальная доска, причем деревянная; опознала ее на следующий день с подсказки гугла.

Зашла к часовне в честь, собственно, героя своего романа. Рядом стенд с вырезками из местной прессы; его актер там тоже был.

Спустилась к его же памятному камню, перенесенному от реки при застройке берегов.

Все было темноватое и сырое, на фоне холма светились серебряные деревья: большие сакуры, уже без цветов и еще без листьев.
Вернулась в Какэгаву, там в темноте был подсвечен местный замок, но внутрь, разумеется, уже не пускали.

На следующий день началась жара. Я опять в долине порисовала местность; сурепку, оказывается, японцы не зря считают красивым цветком.

Порисовала часовню неудачно, кинула в ящик монетку и попросила разрешения еще пофанатеть, в смысле вдохновляться. Зашла в краеведческий музей, в фойе фотография: актер там тоже был (небось, тоже зашел по дороге от храма). Экспозиция скудная, но есть чуть-чуть неотразимой доисторической керамики.

Погуляла, купила шнурок, на который можно вешать вместе фотоаппарат и его футляр, и поехала переселяться в город Тоёкава.

Тоёкава славится лисьим храмом, я его смотрела десять лет назад, наутро забежала поздороваться. Кто рано встает, тому архитектура без толпы. Обнаружила постройку, которая была знакома с моими князьями, что называется, через одно рукопожатие: подарена храму предпоследним князем Имагавой, они ему служили.

Поехала смотреть место, где снимали княжеский замок – восстановленная крепость тех времен, два часа по одноколейке, периодически на станциях ждали встречного поезда, чтобы разминуться. И здесь уже горы.

Внезапная гидроэлектростанция.

Крепость Таканэ хороша, но лезть высоко; гугл-карты молчали бы про полчаса, и табличка на середине подъема про двадцать минут тоже рассчитана не на меня. Той же электричкой приехал еще один турист, пока я плелась, он успел и подняться, и пройтись вокруг, и спуститься без суеты.

На следующее утро я навестила статуи лис при лисьем храме.

Скаталась в Сумпу – который давно не Сумпу, а город Сидзуока, наши туда ездили на поклон к тому самому, и следующему, князю Имагаве. Мне был нужен магазинчик редких лоскутов, который работает по неделе не каждый месяц, и я его застала.

Ничего в Сидзуоке не смотрела, а помчалась обратно к горам; я влюбилась, хочу когда-нибудь прицельно пожить там несколько дней.


Из Тоёкавы вечером я переселилась в Киото. С утра посмотрела храм Абэ-но Сэймэя, хорошенький и полный школьными экскурсиями.

Сходила на могилу Оно-но Такамуры, который совмещал службу при дворе и при адском суде.

Рядом похоронена Мурасаки-сикибу, и якобы есть легенда, что он хлопотал за смягчение приговора ее душе (иначе ей пришлось бы плохо, ишь, настрочила легкомысленного чтива).
Сходила в храм, где хранится статуя адского прокурора Янь-вана, статуя Такамуры и есть колодец, через который Такамура лазал в ад. Колодец не показывают, и даже непонятно, где он. Зато статуи, потрясающим образом, в свободном доступе: деревянная постройка с крошечными окошечками на уровне пояса, через которые можно бесплатно заглянуть.

Аццкий сотона свиреп, а его превосходительство, по-моему, выглядит благосклонно. Кроме них внутри оказалась табличка «Фотографировать запрещается», но я всласть пощелкала, прежде чем ее заметила; снаружи она не продублирована.
Народа мало – ажиотаж там летом, в дни поминовения предков, – но вокруг туристические места. Мода, которой не было десять лет назад: китаянки прогуливаются, нарядившись японками, некоторые наряжают своих кавалеров. На каждом углу для них открыт прокат кимоно. Если видишь женщину моложе пятидесяти в национальном костюме, это китайская туристка.
Посмотрела еще одну странную достопримечательность: храм покровителя кондитеров, полумифического персонажа по имени Тадзимамори.

Он в мои списки попал по смежности – привез из-за моря цитрус бессмертия, который у моих князей на гербе; главный храм его где-то на юге, но раз уж он есть в Киото, как пройти мимо. Находится на задворках, снова надо лезть в гору, зато народа нет.
На следующий день я посмотрела его могилу при кургане полумифического императора Суйнина, которому он вез цитрус, но опоздал.

Курган окружен рвом, для верного слуги сделан островок. У императора на одном из боков птичий базар из бакланов и двух видов цапель.
Потом я не учла хорошую погоду и сделала глупость: пошла в самый известный лисий храм, Фусими-Инари. Не понимаю, неужели десять лет назад про него не знал турист; я была тоже весной и чувствовала себя неуютно в пустом лесу. Сейчас таблички пугают обезьянами и кабанами, но по тропинкам идет интернационал трудящихся сплошной колонной, неся вместо флагов палки для селфи. Чтобы проверить, кончится ли толпа, я поднялась до одной из вершин, и зря: толпа осталась густой, а на спуске мне коленки припомнили горный замок. Еще там пасутся кошки, у них есть инстаграмм, но я не записала адрес.

Еще нечто новенькое: Инари-сват, способствует брачным, дружеским и деловым союзам. Но я вряд ли к нему вернусь.
В последний день, не считая дня отъезда, я поняла, что из Киото надо бежать, и поехала наобум без карты смотреть родовую святыню Оно, храмовый комплекс между станциями Оно и Вани (изначально это был один род, часть этих Ванек переселились в деревню Оно, то есть Лужки, и стали называться Лужковыми).

Как это семейство меня встретило дождем в долине, так и здесь, но место приятное.

Памятник Оно-но Комати засыпан опавшими цветами камелии.
Оттуда я поехала в Хиконэ, где потомки наших князей процветали и отгрохали могучий замок. Хотела посмотреть уже их родовой храм, бездарно заблудилась, храм не нашла и едва успела до закрытия хотя бы обратно в замок, в замковый музей. Там мне было счастье: экспонировалась «Ширма из Хиконэ», которую не всегда показывают. Живьем она маленькая и погрызенная, но все равно отличное завершение поездки.

Мораль: надо ездить ненадолго, чтобы не угробить ноги; в крупных городах не задерживаться, на той горной реке окопаться. Но сначала еще год пережидать олимпиаду.

@темы: дыбр, наотора

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

На девианте сломали окошко с развернутой статистикой.
Надо радоваться - раз они ее сломали, значит они в ней копаются; раз копаются, значит пытаются переделать для новой версии сайта. Значит развернутая статистика в новой версии будет.

@темы: дыбр

---

Сборник тезисов очередной конференции в отделе, два текста хеттологов, оба начинаются с захода "Как хорошо известно...".
Да ваще, кого хочешь спроси про эту частицу в этом памятнике, каждая собака знает. Я не то чтобы обижаюсь - любой специалист по хеттскому, наверно, и правда знает, - а умиляюсь.

@темы: дыбр

---

авиафауны псто

10.04'19
Скворцы и рябинники купаются. Зяблики. Плюс еще две озерных чайки, все трогательными парочками, кроме одной, которая на маленьком пруду расклевывала рыбину размером в полладони и ни с кем не делилась; речных не видно. На большом пруду открылась где-то треть воды, и многие утки туда набились.
Неподтвержденная зеленушка против солнца, может, тупо воробей.
И первая трясогузка в парке!

07.04'19
Те же и они же - скворцы, рябинники, утки. Звук от зяблика. Двое поползней. Озерных чаек уже две пары, плюс две речные без шапочек, одно озерное чайко пыталось заявлять права на пруд, но тут как раз вернулось второе речное чайко и само его прогнало, воздействуя размером; интересно, что они едят, открытой воды пока нет.
Еще было пять кого-то, похожих на зеленушек; Оккам учит, что, наверно, это и были зеленушки.

06.04'19
В парке не была, но в городе видела первую трясогузку.

05.04'19
Скворцы везде, рябинники вообще везде. Зяблики. Утки летают и орут. Среди синиц до сих пор есть халявщицы!
Сложная, почти соловьиная песня прослежена к кому-то светлоокрашенному, похожему на дрозда; видимо, и правда певчий дрозд.
Один неулетевший снегирь. Поползень (молчал, но я рада, что его увидела, он красивый). Перелетная туча кого-то с красными лбами, по определителю похоже на чечеток.
На льду пруда две озерные чайки в черных шапочках.


04.04'19
Подтверждены зяблики. Скворцы и дрозды по всем проталинам; они налетели пару недель назад и сразу куда-то делись, а теперь вернулись, немножко скрашивают пейзаж, который выглядит гнусно, потому что снега уже нет, а травы еще нет. Скворцы еще и умеют мяукать. Я, кажется, научилась их отличать на слух - запоминать конкретные звуки нет смысла, но в них есть общая стилистика стимпанка.
На большом пруду еще лед, но там появились утки. Наверно, у них будет общественная жизнь, а не семейная, потому что размножаться там я не представляю где, во всем парке нет места, недоступного для детей и собак.
Очень хочу зарянку (должна же быть зарянка?), но им, может быть, еще не сезон.

@темы: новости авиафауны

---

Shin'ya shokudo

С подачи Лайта начала смотреть Shin'ya shokudo, неопознанный сезон, видимо, первый; пока очень душевно и ненавязчиво.
Я как безнадежный визуал не обратила бы внимания, но голос у Кобаяси правда приятный - не уверена насчет Высоцкого, тембр мягкий, но с очень обаятельной шерстинкой. Правда, в первых трех сериях его мало. Авось где-нибудь под конец у него будет бенефис.

UPD Сезон оказался последним, поэтому никакого бенефиса не состоялось.
Я увидела в титрах, что это экранизация манги, почувствовала гармонию - есть-есть такой жанр, теплые истории ни о чем, каждый раз с разной публикой и несколькими сквозными героями-наблюдателями. Благодарная форма, без сквозного сюжета их труднее запороть.
Сами истории мне показались на полоборота недокрученными, и это, скорее всего, сделано нарочно: расслабляющее чтение после рабочего дня, расслабляющее вечернее телевидение.

@темы: суповое кино

---

длинношее-е-е-

擬音的に「つ」とか「ツ」とかかかれることもありますよね。
На секунду глаза разбежались - но нет, все честно, вопросительная частица ka плюс глагол kakareru азбукой. И вряд ли эти три КА выражают замешательство автора.

@темы: exactory

---

Новости авиафауны

Видела купающихся воробьев и голубя, который зашел в лужу по пузо и стоял - наверно, ему вода с реагентом еще недостаточно теплая.
Видела малого пестрого дятла с красной подкладкой хвоста.
И слышала наконец песню поползня! Такая несколько автомобильная трель. Он сидел на верху большой обломанной ветки, вытянувшись, задрав к небесам шильце своего клюва - первый раз видела поползня на фоне неба, - а в перерывах поклевывал ветку, чтобы напомнить себе и миру, что обычно он проводит дни, уткнувшись в кору.
И выслеживала по звуку зеленушку (или кто там наверху изображает точильный круг), но безуспешно. Зато синицы пока не отказываются кормиться с руки.

UPD 18.03 - скворцы прилетели, как минимум двое.

@темы: новости авиафауны

---

монитор

Тем временем мои труды и игры были прерваны монитором, который вспомнил, что у него в гарантии написано "Срок службы 7 лет".
Купила новый со второй попытки. Одну модель мне посоветовал специалист, который много раз меня выручал и мнению которого я вообще-то верю, но экземпляр попался с вертикальной полоской нечеткости посреди экрана - если открыть простыню текста, кажется, что столбец выделен полужирным. Поэтому дальше я не стала экспериментировать, вернулась к прежней марке, получила апгрейд на три сантиметра, срок службы уже пять лет (или семь в зависимости от страны, но не ехать же в Казахстан), управление джойстиком и какие-то хитрые режимы.
В любом случае ведомости для лингвистической олимпиады точно лучше заполнять на нем, а не на нотубуке.

В очереди за железом, мать: "Значит, у тебя будет прекрасный диск, а у Лёни фигня какая-то". Взрослый сын, поправляет: "Аккумулятор у него будет".

В оргкомитете олимпиады: "Она ничего не успевает. Уже, кажется, перестала говорить "привет": "Привет, Маша! - Я ничего не успеваю!"

@темы: дыбр

---

залежи

А вот кто по какому принципу собирает видеотеку?
Любимые сериалы - это понятно. А как быть со всякими просто неплохими?
Я швыряла на внешний диск все подряд по принципу "а вдруг пригодится" и "хорошая вещь, жалко выкидывать", и там стало тесно, пора прореживать. К черту все, что не пригодилось за два-три года? Ну а если вдруг все-таки (но а для чего? но а если...)?

@темы: дыбр

---

байка про Такамуру и разное

Пришло два килограмма книжек, для разнообразия не вскрытых, это радует (можно ли надеяться, что почта роисси сует нос только в обычные посылки и не трогает заказные?).

Захламляем.

Маньячья радость, один из томов "Кондзяку-моногатари" из большого собрания средневековых памятников, текст набран иероглифами и катаканой, мимими! - ради одной странички. Это вторая попытка, про более новое издание ни википедия, ни амазон не предупредили меня, что оно сокращенное, и в нем не оказалось нужной байки. Теперь она у меня есть.
Про то, как некий вельможа умер, предстал перед владыкой ада и обнаружил среди его помощников своего живого и здравствующего знакомого Такамуру, за которого когда-то заступался, когда тот был в опале. Такамура сказал начальству, что подзащитный - весьма достойный человек, и попросил его отпустить, владыка нехотя согласился, и вельможа ожил. Выздоровел, на всякий случай никому о произошедшем не рассказывал, наконец при дворе улучил момент наедине спросить у Такамуры, что это было. Тот с легкой улыбкой ответил, что не забыл своего благодетеля, но попросил хранить тайну. Правда, потом люди все-таки откуда-то узнали и относились к нему с трепетом.
В примечаниях пишут, что есть извод этой истории, где Такамура женат на дочери спасенного вельможи, тот проболтался ей, она спросила Такамуру, и он, как полагается разоблаченному магическому существу, исчез. Ябпочитал, но похоже, что он не издан. Еще ябпочитал не электронно, а на бумаге про трагическую любовь Такамуры и его сводной сестры, а потом захочу еще какое-нибудь страдающее средневековье, так что этот том памятников явно не последний.

Еще маньячья радость, очередная из стапятисот книжек, которые наштамповали про Наотору на волне ее популярности вокруг сериала. Детская. Одна детская книжка про нее у меня уже есть, более интересная, а эту можно будет в крайнем случае отдать студентам.
Непривычное ощущение - читать японский текст свободно, с такой же скоростью, как по-английски; то, что этот текст для средней школы, вызывает у меня смешанные чувства.

Еще заполнен последний пробел в миядзаковедческой коллекции, я ухитрилась за все годы не иметь малых артбуков по Сэн и Мононокэ-химэ. Мононокэ напечатана невероятно гнусно, не ожидала от этой серии. Обложка из скользкой, мыльной мелованной бумаги, к которой противно прикоснуться, цветные вклейки завалены в ярко-желтый, причем Тоторо и Лапута изданы раньше, но лучше, так что дело не в возрасте. Как такое безобразие случилось, у студии денег не было совсем или они ушли на большой артбук?..
Зато альбом по Сэн - праздник для глаз, для рук и для души.

И сборник статей по теории перевода, авось там будет что-нибудь полезное.

@темы: такамура, книжки

---

В прошлую субботу, по мнению википедии, был день Инари, я затеяла лисью маску - а сегодня со второй попытки сделяль:

Примерно барби-размера, театральная впору, лисья узковата, работать фотомоделью некому.

@настроение: 能面 est omen

@темы: аналоговое 3D

---

Жалко, что пример не японский, к делу не приспособить: There were several stiff whiskers growing out of her chin - несколько жестких волосков, естественно; нетривиальный эквивалент (но логичный, если вспомнить, как выглядят кошачьи и мышиные усы).

@темы: exactory

---

новости авиафауны

Неделю назад слышала от синиц еще не ультиматум о весне, но явную декларацию о намерениях; было холодно и солнечно. Потом потеплело и поскучнело, два дня валил снег, сегодня перестал, я вышла за хлебом в ранних сумерках с мыслями, что зима вернулась - а там поют! Выговаривая все звуки с дикторской отчетливостью!
Придется верить, они-то знают.

@темы: новости авиафауны