...сказала Нэн — @дневники: асоциальная сеть

суббота, 20 февраля 2010

17:45

Теоретик любит теоретизировать

Спасибо гуглу за умение искать по цитате, но вообще источники надо собирать и хранить:
fanfic.theforce.net/Articles.asp?action=view&ID...

"В нормальном повествовании, - говорит фан-критик (при архиве по "Звездным войнам", но это могло бы произойти где угодно), - кто-то что-то делает. В среднестатистическом фанфике кто-то что-то чувствует".

И что-то этот факт меня стал лишать покоя и сна.

1) Кажется, мелодию тихонько подтягивает таракан "проявлять, а то и вообще иметь, чувства - стыдно". Не в адрес героев, а в адрес автора, потому что писание чувств включает в себя придумывание чувств, которое включает в себя переживание чувств, и если автор этим занимается, значит, ему нравится, ага, попался.
И это ведь такой обширный, повсеместно господствующий таракан?

2) Существует ли в "настоящей-литературе" форма, для которой содержание имеет право исчерпываться тем, как "кто-то что-то чувствует"? И какой объем? Короткий рассказ, какой-нибудь прозаический аналог элегии?
Я торможу, как сто Касперских на одной машине.

3) Все-таки может быть, что чувства вместо событий объективно коррелируют со слабым текстом? Через принцип "пиши что знаешь" - через невозможность придумать то, для чего кардинально не хватает опыта. Опыт чувств относительно легко смоделировать (насколько хорошо смоделировать - другой вопрос; достаточно хорошо, чтобы самому остаться довольным своей моделью). А для сюжета из внешних, а не внутренних событий нужна матчасть в пугающем объеме? Чтобы мысленно срежиссировать драку, погоню и вообще любую сцену.
В насколько пугающем объеме? Как быть? (Читать книжки - понятно).
Или это свойство воображения, которое у одного человека может срежиссировать ограбление казино, а у другого, читавшего те же книжки, нет?

4) Выпить мысленной валерьянки и не заморачиваться?

@темы: ОБВМ, фандомное, книжки

URL

понедельник, 15 февраля 2010

17:11

Относительно Камерон и внутреннего критика я сразу заподозрила, что внутренний критик - он же и внешний. Не зря главный его довод, когда он мешает что-нибудь делать, состоит в том, что получится "такое же позорище, как вот у этих всех". А значит, чтобы искоренить его внутри, по-хорошему надо искоренить его и снаружи, и чтобы перестать считать позорищем себя, в общем-то надо бы перестать это думать и про других (похоже, что в традиционных терминах этот критик соответствует гордыне, ну и бороться с ним надо, соответственно, смирением).
Но вот как к нему подступиться при такой постановке задачи, чтобы не потерять способности к критике и не утонуть в сиропе, ~~особенно когда ну очевидное же позорище сделал из себя ближний~~, вот это было непонятно.
А теперь я, кажется, нашла признак: надо всего-навсего прицельно искоренять злорадство и зависть. Когда видишь что-то хорошее и чувствуешь что-то плохое ("Вот у людей... А у тебя так никогда..."). И когда видишь что-то плохое и чувствуешь что-то хорошее ("Хи-хи, а у них-то еще хуже!").
По крайней мере, это выглядит как довольно самостоятельная и при этом кривая надстройка над непосредственным восприятием мира, которую не знаю, реально ли снести, но немножко посшибать с нее кирпичи лично мне бы не помешало.
Вот, гордюсь открытием!

@темы: ОБВМ

URL

17:11

Снег, не-совсем-"Метрополис", нарративные практики

Харди, я пишу ~~широкой малярной кистью~~ твою реальность Дерека и не ревную к леди Лео!

читать дальше
Проводник объявил, что из-за опасности оледенения дирижаблю придется снизить высоту, и долго извинялся, что они опоздают на шесть минут.
Рокк слушал равнодушно: три часа полета, минутой больше, минутой меньше. В любом случае форум начинается только завтра – прийти, получить диплом участника, подремать на утренних заседаниях и посидеть в каком-нибудь кабачке вместо вечерних. Совершенно бессмысленная командировка. А уж если бы хоть один прогноз погоды предсказал это идиотское похолодание, он бы не поехал.
По крайней мере, сестра будет рада, что пригодится красный свитер, который он дома не носил и взял с собой только потому, что север. И не взял бы. У этой девчонки что ни подарок, то намек на недобрые старые времена.
Снаружи на холмах лежали тучи, горизонт был размазан. Потом Рокк вдруг заметил, что по стеклу скребет мелкая, бесцветная снежная крупа. Дирижабль вошел в зиму.
Поля и рощи внизу из бурых понемногу делались пестрыми, словно кто-то заштриховывал их мелом – рисовал мелом поверх пейзажа – дорисовывал пейзаж, доводил картину до ума. Больше, еще больше белого – вот теперь правильно...
Теперь? Правильно? Он прислушался к себе. Да, так и есть: проплывающие мимо деревья и домики на белом фоне определенно смотрятся лучше.
Захотелось стукнуться лбом в окно гондолы, но Рокк только беззвучно выругался, не веря собственным чувствам. Зима – это у нас теперь правильно? Что, одолела ностальгия по Метрополису? Захотелось опять побыть герцогским штурмовиком? Холод на улице, холод в казарме, цыпки на отекших пальцах, вечная судорога в плечах от желания съежиться и хоть как-нибудь согреться... Одна работа, правда, хорошо согревала: колоть лед перед дворцом, куда не допускались роботы. И кому помогли эти закрытые зоны? Когда роботы взбунтовались, они вошли и туда, и всюду. Надо же, и свитер еще не надел, а вон сколько приятного вспомнил.
Когда они с Леорой выбирали, где поселиться, и выяснилось, что Рокк никогда не видел моря, Леора поехала с ним на неделю в гости к одному знакомому на южное побережье. Отошедший от дел авантюрист, старый лис-оборотень жил с женой на коралловом острове в зеленом море под синим небом, рыбачил и казался счастлив. Жилье в поселке стоило дешево, на островах еще дешевле, особенно если поставить маленький приливной генератор и иметь собственное электричество. Леора очень декоративно выглядела на фоне белых дюн и красных цветов. Но Рокк был рад, что она не стала настаивать – он бы даже мог освоить рыбалку, которую не полюбил на городских окраинах, на грязных прудах своего детства. Но сама идея остаться насовсем внутри этой глянцевой журнальной картинки казалась дикой.
Накануне отъезда они вдвоем гуляли в сумерках по пляжу, выслеживая невидимых на фоне песка бледных крабов, и Леора спросила, точно ли здесь не замешано прошлое. Может быть, он считает себя недостойным жить в таком красивом месте?
– Просто я и в нормальном климате могу носить солнечные очки круглый год, мне повод не нужен, – отшутился он тогда.
Если смотреть, кто чего достоин, пригород, где они в конце концов обосновались, тоже получится слишком хорош для него: мандарины на деревьях, цветы на каждом подоконнике, вдалеке горы – и ни крупинки снега. Семь лет он не видел ничего похожего на зиму. Дались ему теперь эти белые поля!
Снаружи никак не начинало темнеть, только тени стали глубже, словно пейзаж наводился на резкость. Начался какой-то город, неярко светились первые огни, машины ползли по улицам в хвост друг другу. Это было еще хуже, чем сельская местность. Что-то нелепое, щемящее. Другие переселенцы рассказывали про иллюзию, которой сам он не испытывал за все годы ни разу: что совсем рядом, за поворотом улицы или за краем глаза, пейзаж переходит в родные края – особенно если их давно не существует. И вот сейчас, кажется, эта дрянь с ним произошла.
Причем не сказать, чтобы архитектура здесь была какая-то особенная, но хотелось вертеть головой, высматривать знакомые здания. А уж за спиной, по другому борту, ничего не стоило вообразить гаражи, цементные коробки и на горизонте небоскребы Метрополиса.
Появился проводник, опять извинился и объяснил, что они у входа в Долину ветров, опаздывают уже на девять минут, но придется остановиться, чтобы пропустить встречный караван.
Платформа причальной башни была белая и пустая, ни людей, ни следов. Мимо окна летели отдельные снежинки. И чувство, которое раскачивалось в груди, цепляясь за каждый вдох – похоже, что это в самом деле была радость.
Любил ли он снег в детстве, Рокк не мог вспомнить. По идее, зима всегда значила одно и то же: холод, слякоть, меньше сил и больше дел. Но по крайней мере потом, в Метрополисе, вопреки здравому смыслу он всегда радовался снегопаду...
Ах вот, значит, какой пейзаж сподобился всплыть за спиной? Рокк фыркнул. Травмирующие воспоминания, синдром переселенца, Леора объясняла, как вся эта галиматья называется по науке, но ему и раньше было все равно, и теперь не впечатляло.
Когда перед бунтом машин подавили обычный бунт, а город встал. Когда все было плохо и дальше хуже, и он уже подозревал, какую цену заплатит за то, что собирался сделать, и ему было плевать, и когда после суток беготни по подземельям он вылез на поверхность. Тот последний снегопад. Который вообще-то значил, что никуда не проехать и не пройти, баррикады разгребут неизвестно когда и только ледяной каши, которую намесит к вечеру техника, не хватало. Но Рокк точно помнил, что в тот момент был рад.
Снег – это когда можно не думать, а смотреть.
И перед Леорой он не лукавил: в теплых краях был не его рай. Потому что в его раю, похоже, бывает зима.

@темы: фик, метрополис

URL

суббота, 13 февраля 2010

19:25

Картинка

Валентинку я для Рокка не нарисовала - перебьется, - зато заполнила картиночную анкету из его фан-клуба:
читать дальше
Здоровенная тяжеленная анкета из 15 вопросов; заполнять было долго, но весело.
Еще, писать буквы на планшетке почему-то труднее, чем рисовать.

@темы: luo ke, девочки старались

URL

вторник, 02 февраля 2010