1568 год.
У княжества нет денег. Из столицы края привезли указ о списании долгов с крестьян, что означает банкротство, а заодно сейчас назначат нового правителя. Ему тридцать восемь, княжне тридцать два.
около 1К слов
– Мина, скоро мне придется покинуть замок, – Кагу велела ей собрать вещи. – Над нашей землей висит черная туча.
– Это знак, что вас отстранят от власти? Княжества Ии больше не будет?
– Я думаю, что произойдет не только это. Тем более, о делах семьи мой дар не предупреждает.
Черные облака, плотнее грозовых, неизменно предвещали, что погибнут люди. Много людей.
«Я потеряю должность правителя, – думала Кагу, – но вряд ли этим все обойдется».
В десятом месяце Имагава прислал из столицы посла, уже не желая слушать отговорки. Сэкигути Удзицунэ привез приказ о том, чтобы списать долги с деревни Хода, как все и ждали.
– Это высочайшее распоряжение. Больше вы не сможете увиливать!
Кагу, не отвечая, бросила взгляд на Масацугу и не увидела ничего небычного. Почтительно, как подобает смотрителю, он принял указ владыки края и поднес ей: нужно было поставить подпись.
«Когда я допишу свое имя, мои полномочия закончатся. То есть княжество перестанет существовать», – Кагу старалась, чтобы почерк выглядел достойно, и все же рука предательски дрожала. Дорисовав вензель, она перевела дыхание. – «Нет, это не конец. Моя битва и битва княжества еще впереди».
Всего несколько лет назад в этом зале заседал ее отец Наомори. Здесь был и дед Наохира. Были сородичи, связанные с княжеской семьей пятивековыми узами... Здесь был Наотика. И вот никого не осталось, одна Кагу в черной рясе, безоружная, пыталась противостоять послу Имагавы.
Рядом с ней Масацугу, ухватив подол одежды, приготовился подняться. Кагу тут же сделала ему замечание:
– Остановитесь, Тадзима.
Он напряженно застыл и взглянул на нее, словно не веря своим глазам.
В ее голосе не было гнева, он прозвучал тихо, как вода, и советники, сидевшие позади Кагу, пораженно затаили дыхание.
– Остановитесь.
Она не сердилась. Ей было примерно понятно, что он сейчас сделает. Повторный приказ о списании долгов; посланник Имагавы, нарочно явившийся в долину, чтобы проследить за исполнением; и ловкий ход: под списание не попали владения Сэто Хокю, из-за которого не удалась предыдущая попытка – кто мог все спланировать настолько тщательно, если не Оно Тадзима-но-ками Масацугу.
«Тебе так нужен замок? Вот твоя битва, ради которой ты всем рискнул?» – Кагу хотела бы, чтобы он не двинулся с места, мысленно заклинала его: «Стой. Не делайся моим врагом. Не надо... Потому что иначе тебе не жить».
– Нет, ваша светлость, не остановлюсь.
Масацугу встал и пересел рядом с Удзицунэ, словно его подчиненный. Удзицунэ только этого и ждал; он объявил громким голосом:
– Ии Дзиро Наотора, вы возмутительно плохо исполняли свои обязанности. Вы сняты с должности правителя, и долина Ии с этого дня переходит под прямое управление Имагавы!
По рядам собравшихся пробежала дрожь, словно упал невидимый топор.
– Но это значит, что наше княжество уничтожено... – Суганума, который вместе с Масацугу помогал Кагу в делах с самого начала ее правления, попятился. – Это разбой!
– Ну, мы просто убедились, что женщина неспособна управлять, – спокойно заявил Масацугу.
Суганума готов был испепелить его взглядом:
– Тадзима, это твои подлые козни!
– Выбирайте выражения.
– Ты обманул и убил почтенного Окуяму, устроил ловушку против князя Наотики, а теперь хочешь продать Имагаве ее светлость!
– Суганума, перестаньте, – Кагу подумала, что если его не остановить, он кинется на Масацугу с мечом.
Удзицунэ оглядел ее оценивающе:
– Неплохое самообладание для женщины.
Кагу напомнила себе, что он всего лишь прихвостень Имагавы, которому посулили, что назначат его местным губернатором. Он не стоил того, чтобы на него сердиться.
– А теперь, Ии Дзиро, – продолжал он, – потрудитесь выдать мне своего приемного сына Торамацу.
– К сожалению, его здесь нет.
– И где он?
– Давайте спросим Тадзиму. Так повелось, что разыскивать беглецов из рода Ии – обязанность его семьи.
В рядах княжеских советников раздались презрительные смешки. Однако Масацугу даже бровью не повел.
– Вот вы и получили свой замок, Масацугу.
Это не была ни колкость, ни жалоба низложенной правительницы. Кагу сама не ожидала, что в такую минуту будет испытывать к нему жалость.
Но он, видимо, понял смысл ее взгляда и внезапно вспыхнул гневом:
– Я был неправ, действовал слишком осторожно. Незачем было медлить. Все оказалось так, как я и думал.
– Как именно?
– Здесь нет никакого пророка.
Послышался злобный ропот, вассалы Суганумы, не в силах сдерживать себя, привстали с колен:
– Тадзима, как ты смеешь!
– В детстве вы случайно угадали наводнение. О том, что приближается эпидемия, легко узнать в аббатстве от бродячих монахов. Если так посмотреть, весь ваш великий дар – выдумка, а ясновидение – обман.
– Тише, пусть договорит, – Кагу жестом удержала возмущенных советников и стала ждать, что он скажет дальше. Масацугу был по-своему прав. Она сама не раз задавалась тем же вопросом: вдруг тьма ей мерещится, вдруг растущее предчувствие беды – пустые страхи. Даже теперь, наполовину бравируя своим даром, Кагу не знала, что же она видит.
– Когда князь Наомори погиб на войне и начались несчастья, одно время я думал, что деревья у священного колодца, хранители рода Ии, хотят, чтобы власть перешла к вам. Но я искал смысл там, где его нет, – Масацугу медленно поднялся и встал напротив Кагу. – Вы обычная женщина.
Кагу впервые увидела в его глазах горячий, угрожающий блеск и содрогнулась.
– Вы не лучше прочих. Нет, вы хуже прочих – не были замужем, не продолжили свой род.
– Тадзима, мерзавец!
Словно отмахиваясь от возмущенных голосов, Масацугу рассмеялся:
– Ваша светлость, то есть барышня, вот теперь, когда род Ии разорен, понятно, что никакого дара у вас нет. Не успел пророк возглавить княжество, как оно лопнуло. Что это, если не бессилие!
Кондо Хидэмоти закричал:
– Ты предатель, Тадзима, захватил власть и пытаешься найти отговорку!
– Я ничего не захватывал. Вы же видите, в замке нет ни одного мужчины, который бы имел права на княжество.
– А как же его светлость Торамацу? А сыновья Накано?
– Так извольте подать их сюда. Ну же, приведите их. Где эти мальчики, готовые со мной состязаться?
Тут люди Накано и все, кто знал, где находится Торамацу, стиснули челюсти. Посмотрев на их лица, Масацугу захохотал еще громче:
– Что-то соперников не видно. Тогда и вопросов нет. Я смотритель, я главный советник, мне и управлять замком Ии – так изволил распорядиться владыка края. Это его указ!
Масацугу встал посреди зала, подбоченившись, глядя на Кагу. Его внезапное исступление было ошеломляющим, никто не мог вымолвить ни слова.
– Вы всего лишь человек, не воплощение священного дерева, не божество. Вас больше незачем бояться.
– Вот как?
Вот и к этому пришло. «Масацугу, если ты прав, если мой дар – бесполезный морок, пусть будет так», – Кагу не держалась за звание пророка, согласна была признать свои видения миражами. – «Но прямо сейчас, откуда ни возьмись, у тебя над головой плавает белый карп. Разве я неправильно угадала, что он такое?»
Дыхание надвигающейся зимы выстудило зал. Все молчали, цепенея от страха, а Масацугу, один среди этой ледяной тишины, закричал, словно в горячечном бреду:
– Здесь, в эту минуту пришел конец княжеству Ии!
О природе карпа некоторые соображения мы увидим через два фрагмента, но мне это объяснение показалось недостаточным.
У княжества нет денег. Из столицы края привезли указ о списании долгов с крестьян, что означает банкротство, а заодно сейчас назначат нового правителя. Ему тридцать восемь, княжне тридцать два.
около 1К слов
– Мина, скоро мне придется покинуть замок, – Кагу велела ей собрать вещи. – Над нашей землей висит черная туча.
– Это знак, что вас отстранят от власти? Княжества Ии больше не будет?
– Я думаю, что произойдет не только это. Тем более, о делах семьи мой дар не предупреждает.
Черные облака, плотнее грозовых, неизменно предвещали, что погибнут люди. Много людей.
«Я потеряю должность правителя, – думала Кагу, – но вряд ли этим все обойдется».
В десятом месяце Имагава прислал из столицы посла, уже не желая слушать отговорки. Сэкигути Удзицунэ привез приказ о том, чтобы списать долги с деревни Хода, как все и ждали.
– Это высочайшее распоряжение. Больше вы не сможете увиливать!
Кагу, не отвечая, бросила взгляд на Масацугу и не увидела ничего небычного. Почтительно, как подобает смотрителю, он принял указ владыки края и поднес ей: нужно было поставить подпись.
«Когда я допишу свое имя, мои полномочия закончатся. То есть княжество перестанет существовать», – Кагу старалась, чтобы почерк выглядел достойно, и все же рука предательски дрожала. Дорисовав вензель, она перевела дыхание. – «Нет, это не конец. Моя битва и битва княжества еще впереди».
Всего несколько лет назад в этом зале заседал ее отец Наомори. Здесь был и дед Наохира. Были сородичи, связанные с княжеской семьей пятивековыми узами... Здесь был Наотика. И вот никого не осталось, одна Кагу в черной рясе, безоружная, пыталась противостоять послу Имагавы.
Рядом с ней Масацугу, ухватив подол одежды, приготовился подняться. Кагу тут же сделала ему замечание:
– Остановитесь, Тадзима.
Он напряженно застыл и взглянул на нее, словно не веря своим глазам.
В ее голосе не было гнева, он прозвучал тихо, как вода, и советники, сидевшие позади Кагу, пораженно затаили дыхание.
– Остановитесь.
Она не сердилась. Ей было примерно понятно, что он сейчас сделает. Повторный приказ о списании долгов; посланник Имагавы, нарочно явившийся в долину, чтобы проследить за исполнением; и ловкий ход: под списание не попали владения Сэто Хокю, из-за которого не удалась предыдущая попытка – кто мог все спланировать настолько тщательно, если не Оно Тадзима-но-ками Масацугу.
«Тебе так нужен замок? Вот твоя битва, ради которой ты всем рискнул?» – Кагу хотела бы, чтобы он не двинулся с места, мысленно заклинала его: «Стой. Не делайся моим врагом. Не надо... Потому что иначе тебе не жить».
– Нет, ваша светлость, не остановлюсь.
Масацугу встал и пересел рядом с Удзицунэ, словно его подчиненный. Удзицунэ только этого и ждал; он объявил громким голосом:
– Ии Дзиро Наотора, вы возмутительно плохо исполняли свои обязанности. Вы сняты с должности правителя, и долина Ии с этого дня переходит под прямое управление Имагавы!
По рядам собравшихся пробежала дрожь, словно упал невидимый топор.
– Но это значит, что наше княжество уничтожено... – Суганума, который вместе с Масацугу помогал Кагу в делах с самого начала ее правления, попятился. – Это разбой!
– Ну, мы просто убедились, что женщина неспособна управлять, – спокойно заявил Масацугу.
Суганума готов был испепелить его взглядом:
– Тадзима, это твои подлые козни!
– Выбирайте выражения.
– Ты обманул и убил почтенного Окуяму, устроил ловушку против князя Наотики, а теперь хочешь продать Имагаве ее светлость!
– Суганума, перестаньте, – Кагу подумала, что если его не остановить, он кинется на Масацугу с мечом.
Удзицунэ оглядел ее оценивающе:
– Неплохое самообладание для женщины.
Кагу напомнила себе, что он всего лишь прихвостень Имагавы, которому посулили, что назначат его местным губернатором. Он не стоил того, чтобы на него сердиться.
– А теперь, Ии Дзиро, – продолжал он, – потрудитесь выдать мне своего приемного сына Торамацу.
– К сожалению, его здесь нет.
– И где он?
– Давайте спросим Тадзиму. Так повелось, что разыскивать беглецов из рода Ии – обязанность его семьи.
В рядах княжеских советников раздались презрительные смешки. Однако Масацугу даже бровью не повел.
– Вот вы и получили свой замок, Масацугу.
Это не была ни колкость, ни жалоба низложенной правительницы. Кагу сама не ожидала, что в такую минуту будет испытывать к нему жалость.
Но он, видимо, понял смысл ее взгляда и внезапно вспыхнул гневом:
– Я был неправ, действовал слишком осторожно. Незачем было медлить. Все оказалось так, как я и думал.
– Как именно?
– Здесь нет никакого пророка.
Послышался злобный ропот, вассалы Суганумы, не в силах сдерживать себя, привстали с колен:
– Тадзима, как ты смеешь!
– В детстве вы случайно угадали наводнение. О том, что приближается эпидемия, легко узнать в аббатстве от бродячих монахов. Если так посмотреть, весь ваш великий дар – выдумка, а ясновидение – обман.
– Тише, пусть договорит, – Кагу жестом удержала возмущенных советников и стала ждать, что он скажет дальше. Масацугу был по-своему прав. Она сама не раз задавалась тем же вопросом: вдруг тьма ей мерещится, вдруг растущее предчувствие беды – пустые страхи. Даже теперь, наполовину бравируя своим даром, Кагу не знала, что же она видит.
– Когда князь Наомори погиб на войне и начались несчастья, одно время я думал, что деревья у священного колодца, хранители рода Ии, хотят, чтобы власть перешла к вам. Но я искал смысл там, где его нет, – Масацугу медленно поднялся и встал напротив Кагу. – Вы обычная женщина.
Кагу впервые увидела в его глазах горячий, угрожающий блеск и содрогнулась.
– Вы не лучше прочих. Нет, вы хуже прочих – не были замужем, не продолжили свой род.
– Тадзима, мерзавец!
Словно отмахиваясь от возмущенных голосов, Масацугу рассмеялся:
– Ваша светлость, то есть барышня, вот теперь, когда род Ии разорен, понятно, что никакого дара у вас нет. Не успел пророк возглавить княжество, как оно лопнуло. Что это, если не бессилие!
Кондо Хидэмоти закричал:
– Ты предатель, Тадзима, захватил власть и пытаешься найти отговорку!
– Я ничего не захватывал. Вы же видите, в замке нет ни одного мужчины, который бы имел права на княжество.
– А как же его светлость Торамацу? А сыновья Накано?
– Так извольте подать их сюда. Ну же, приведите их. Где эти мальчики, готовые со мной состязаться?
Тут люди Накано и все, кто знал, где находится Торамацу, стиснули челюсти. Посмотрев на их лица, Масацугу захохотал еще громче:
– Что-то соперников не видно. Тогда и вопросов нет. Я смотритель, я главный советник, мне и управлять замком Ии – так изволил распорядиться владыка края. Это его указ!
Масацугу встал посреди зала, подбоченившись, глядя на Кагу. Его внезапное исступление было ошеломляющим, никто не мог вымолвить ни слова.
– Вы всего лишь человек, не воплощение священного дерева, не божество. Вас больше незачем бояться.
– Вот как?
Вот и к этому пришло. «Масацугу, если ты прав, если мой дар – бесполезный морок, пусть будет так», – Кагу не держалась за звание пророка, согласна была признать свои видения миражами. – «Но прямо сейчас, откуда ни возьмись, у тебя над головой плавает белый карп. Разве я неправильно угадала, что он такое?»
Дыхание надвигающейся зимы выстудило зал. Все молчали, цепенея от страха, а Масацугу, один среди этой ледяной тишины, закричал, словно в горячечном бреду:
– Здесь, в эту минуту пришел конец княжеству Ии!
О природе карпа некоторые соображения мы увидим через два фрагмента, но мне это объяснение показалось недостаточным.
@темы: кафтан всеславура, румяна и меч
-
-
03.07.2019 в 07:05(но все ж не настолько чтобы искать потом ему вписку у Дерека и яростно причинять добро)
Соображений о природе карпа очень жду!
-
-
03.07.2019 в 11:23В одном отношении Тадзима из сериала был более проницательным: вовремя понял, что Имагава идет ко дну, и почти успел от него свалить, если бы не медвед. Кстати, медведа ты и здесь можешь наблюдать в массовке, Кондо с одной репликой - это тот самый Кондо.
Ой, если ты его возьмешь к себе, я буду только рада. Мне всегда хотелось посмотреть, как у тебя будет адаптироваться человек из средневековья. Научим его пить кофе
-
-
03.07.2019 в 13:59"мораль сей басни угадайте сами: не надо брать то, что покладено не вами..." (с)
И больше медведа тут не будет?
-
-
03.07.2019 в 16:01Это значит, что он плохой политик-популист. Он преуспел в интригах, привез из столицы нового покладистого губернатора, но теперь демонстрирует перед ним свое неумение политически корректно разделять подданных.
-
-
03.07.2019 в 17:19...я наврала, здесь сын медведа, как того требует историческая правда. Исторический медвед в это время уже был хром, на последующую войну не пошел, объединить его с сыном в собирательный образ - вольности сериала.
v_phi, в этом отчасти идея: Масацугу вообще иррационален в своих отношениях с княжной и сейчас иррационально слетел с катушек.
-
-
05.07.2019 в 12:43ну, будем считать, что не родит свинья бобра, а значит, сын медведа - тоже медвед.