Из "Румян и меча", с.352

[Nan_says]

Не удержалась и перевела лишний кусочек.
Прошел год после разговора на мосту. Ничего нового, ничего важного, просто Масацугу впервые за много лет цитирует стихи.

откуда-то почти 1К слов

　　– А скажите, Тадзима-но-ками...
　　– Да?
　　– У вас нет дочерей?
　　Масацугу от неожиданности на миг задержал дыхание. Похоже, он не мог вообразить от Кагу такого вопроса.
　　Все ее дни до вечера были заняты тем, чтобы прочитать множество писем, приходящих в замок, и на каждое ответить. Она теперь разговаривала с Масацугу чаще, чем когда жила в монастыре, но в основном о делах княжества; не то что в детстве, когда они просто болтали и он уговаривал ее сочинять стихи.
　　– Говорят, что у вас помимо жены есть наложницы – родственница князя Кондо и внучка бонзы из Сакаты.
　　Для правителя очень важно, на ком женятся вассалы и какие у них дети. В смутные времена нет более надежного способа заручиться союзниками, чем через брак и общее потомство. Кагу слышала от сестер Окуяма, что Масацугу ищет себе наложниц среди дочерей крупных помещиков и других влиятельных людей. Если вспомнить, как Идзуми обзавелся двумя младшими побочными сыновьями в последний год жизни, это тоже была семейная традиция.
　　Да, так и действуют Оно, а потом отовсюду, где сумели удержаться, расселяют детей еще дальше, раскидывают корни неглубоко, но широко.
　　– Нет, пока только два мальчика.
　　– Понятно. И ведь не первое поколение родятся одни сыновья, сестер у вас тоже нет. Наверно, наследственность такая.
　　– Похоже на то.
　　– А у моего дяди Саманоскэ был один сын, а дочерей шесть. Странно, почему не получается поровну. Кстати, вы слышали, в следующем году князь Ода выдает дочь за наследника Мацудайры. И жениху, и невесте всего по восемь лет, то-то будет хлопот у свекрови.
　　Масацугу, скорее всего, правильно понял, что Кагу не просто так решила посплетничать о соседях.
　　Она вспомнила, что Саманоскэ в свое время был назначен в долину смотрителем от Имагавы, брак его сестры и князя был политическим. Но стоило Саманоскэ породниться с домом Ии, как он стал для княжества опорой и верным вассалом.
　　Торамацу в следующем году исполнялось шесть. Он рос не по годам крупным и крепким, скоро можно было начать задумываться о помолвке. Кагу дала понять, что не откажется по примеру своих родителей сосватать за него дочь Масацугу.
　　«Его мать, конечно, будет против, – думала она. – С другой стороны, жениться на дочери кровного врага не такая уж редкость. Если этого хватит, чтобы Масацугу нас не предал, то я как правитель должна пойти на такую меру».
　　Одна беда, дочерей у Масацугу пока не было; не судьба Ии и Оно породниться.
　　Тем не менее для Кагу важно было намекнуть ему, что он в будущем может стать тестем наследника. Иметь дело с Имагавой – все равно что ехать верхом на тигре. Масацугу был живыми удилами, и в первую очередь следовало добиться от него покорности.
　　– Раз вашу светлость это заинтересовало, вам, наверно...
　　– Было видение? Как я устала это слышать.
　　– Ах, простите.
　　Глаза, обычно острые и непроницаемые, расширились, а потом сощурились. Кагу удивилась: таким она его не видела уже очень давно.
　　– Я с детства мечтал взглянуть на мир так, как это дано вам. Что изменилось бы, какие бы открылись горизонты, на что было бы похоже все вокруг.
　　– Вам хотелось такую никчемную способность?
　　– Никчемную? Предсказывать смерти и бедствия – редкий дар. Если бы я был ясновидящим, то служил бы сейчас, пожалуй, у Оды стратегом.
　　– Вы и без ясновидения ловко определяете, откуда веет смертью.
　　– Ловко... И все же неисполненных желаний у меня больше, чем исполненных.
　　Услышав в его словах какой-то скрытый смысл, Кагу некоторое время молчала.
　　– «Здесь даже бурь осенних нету, и стелятся мои слова у ног, как мертвая листва, без слушателя, без ответа».
　　– Это ваше?
　　– Это из Оно-но Комати.
　　Кагу вспомнила, что в юности, когда она еще жила в миру, а Масацугу к ней сватался, он однажды прислал письмо с любовными стихами, и стихи были не его, а той же знаменитой поэтессы из рода Оно.
　　– А вы ничего не сочиняете? Перестали?
　　– Все равно получается хуже, чем у предков.
　　– Какие пустяки. Тут нечего стыдиться, вы же не поэт.
　　На это Масацугу отчего-то ответил изумленным взглядом и обиженно замолчал. Почему? Настолько боялся ошибиться или показаться смешным?
　　В отличие от Кагу, которая кидалась действовать с наскока, он уже с ранних лет был предусмотрителен во всем. Обдумывал последствия, планировал, даже рискованные поступки окружал тысячей предосторожностей. Кагу, собственно, не знала за ним ни одного настоящего промаха.
　　Какая же страсть им двигала? Бывший золотарь Сэто Хокю мечтал о дворянстве; решил ли Масацугу наконец стать хозяином собственного замка?
　　Замок быстрее всего получить в награду от сюзерена, отличившись на войне. Но Масацугу поступил иначе, он не стал искать подвигов и военной славы, предпочел терпеливо ждать, пока владения одного из старейших княжеских родов этого края сами упадут ему в руки.
　　«Может быть, он трусливее, чем кажется», – подумала Кагу.
　　Он избегал малейшего соседства со смертью. Поэтому не участвовал ни в одном походе, а говорил, что не может бросить государственные дела, и оставался в долине. Страшнее всего для него, несомненно, было бы, если бы люди поняли, до какой степени он дрожит за свою жизнь.
　　– Когда-то давно я начал стихотворение и не закончил. С тех пор мне не нравится ничто из собственных стихов.
　　– Вот как.
　　– Только мертвые слова и стелятся.
　　– Не тяжело вам жить в таких сугробах?
　　– Ваша светлость...
　　– Говорят, гуще всего стелется то, чего не видно глазу.
　　И снова Масацугу замолчал. Наверно, догадался, что она имеет в виду.
　　Семейство Оно со времен его отца Идзуми-но-ками Масанао заслужило ненависть среди княжеских вассалов. Жертвами козней пали сначала Хикодзиро, потом Окуяма, Наотика, Наохира, а за ними Накано и Саманоскэ – много родственников Кагу. Гнев за все это накапливался, стелился тайно.
　　Масацугу тоже отдавал себе отчет в собственных поступках. Если он решил, что можно не церемониться, все равно обратного пути нет, то Кагу хотела бы его остановить. С его способностями можно было и честной службой многого добиться.
　　 «Или то, чего он хочет, не получить по-хорошему».
　　Пока что Масацугу не торопился нанести удар. Хоть он и подтачивал княжество, подговаривал крестьян просить о списании долгов, которое разорит казну, но сам медлил, даже когда никого не осталось и правителем пришлось стать женщине. Чтобы этот осторожный человек показал свои амбиции и начал бороться за власть открыто, он должен быть уверен в победе. Вот тогда он будет действовать решительно, как никто.
　　Единственное, что могла сделать Кагу – не показывать ему слабых мест, внушать своему слишком умному советнику, что шансы не в его пользу. А для этого ей все важнее было оставаться пророком: ничего другого он не боялся.

@музыка: 木がらしの風にも散らで人知れず

@настроение: 憂き言の葉のつもる頃かな

@темы: кафтан всеславура, румяна и меч

Comments

[v_phi]

на месте злодея я бы перепроверил существование провидческих способностей политической противницы
при помощи серии опытов, каждый описанного ниже вида.

Написал бы на двух листочках два приказа себе: один смешной, один омерзительный с точки зрения Кагу.
Выбрал бы не глядя один из листочков, чтобы именно этот приказ на следующий день исполнить.
Не посмотрев пока, какой приказ выбрал, прошел бы неподалеку от Кагу, приставив шпиона следить за непроизвольной реакцией.

Сравнил бы реакцию Кагу в серии опытов.

[SilverSable]

...и тут я подумала, не был ли карп воплощенным страхом смерти.

– Только мертвые слова и стелятся.
　　– Не тяжело вам жить в таких сугробах?

Ух. До костей пробрало. Да уж тяжело, еще как...

[_ЛАЙТ_]

Nan_says,

вы же не поэт.

С этакими-то утешениями вся высокая дипломатия не поможет)))))
Он ведь на самом деле не трус - он просто считает себя слишком умным, чтобы зря рисковать?)

[_ЛАЙТ_]

Nan_says, слушай, я не могу понять - у меня неуловимое ощущение. что у него к ней до сих пор что-то есть... помимо политического интереса. Я вчитываю в текст то, что автор туда не клал - или ?

[Nan_says]

v_phi, до этого он не додумался, но ничего - в следующем выпуске будет действовать так, как если бы серия опытов состоялась

SilverSable, там в оригинале не просто слова, а невысказанные упреки, в размер не влезли, но, кажется, идея и так понятна. И княжна: ты мне много чего хотел бы сказать, но тебе тоже много кто хотел бы много чего сказать.
Про карпа неплохая теория. Вообще то ли я где-то туплю, то ли его правда оставили висеть в воздухе (все равно он там живет), но то, что будет в качестве объяснения, мне кажется недостаточным. Карпа я не понимаю.

_ЛАЙТ_, или вчитываю я; но я понимаю авторскую позицию именно так. И поскольку Такадоно все разжевывает по триста раз, она в одном из следующих фрагментов почти открытым текстом скажет, что интерес был личный, скоро увидим.
не поэт - вот именно. То ли Кагу настолько трудно представить, что для кого-то может быть важно качество стихов
Трус или не трус, зависит от того, что понимать под трусостью. Если правильный самурай должен всегда хотеть махать мечом, то как еще назовешь человека, который мечом махать не хочет?

[_ЛАЙТ_]

Nan_says, осторожным голосом*

Если правильный самурай должен всегда хотеть махать мечом

... а не может такого быть, что он в глубине души человек безнравственный опередивший своё время не разделяющий общепринятое представление о доблести? Дело в том, что по сцене казни он мне отнюдь не показался лишённым мужества или что-нибудь такое

[Nan_says]

_ЛАЙТ_, с самообладанием у Масацугу все в порядке, и упоминается (у меня вряд ли будет упоминаться), что на суде против себя он держался очень достойно. Но с общепринятыми представлениями расходится, не только о доблести, но и о вассальной верности, долге и чести.
А, кстати, жених - которого сюжетную линию я не хочу даже перечитывать, там грустно и обидно, - пытался наоборот ломать себя и соответствовать представлениям как он их понимал. Больше всего любил музыку, но когда вернулся в долину, то подарил свою флейту храму и запретил себе играть, потому что княжеству нужна твердая рука и надо отказаться от легкомысленных увлечений и изображать морду кирпичом... Хотя я не думаю, что его бы так уж осудили, флейта вполне мужественное занятие. Имагаву-младшего ругали за стихи и игру в мяч - потому что он проигрывал войны, а Ода выигрывал войны, и его никто за исполнение театральных арий не ругал

[_ЛАЙТ_]

Nan_says,

но и о вассальной верности, долге и чести.

Это хуже, конечно)

а Ода выигрывал войны, и его никто за исполнение театральных арий не ругал

вот и мне кажется, что от скорбного еблета военная удача не зависит)

[Nan_says]

_ЛАЙТ_ или отказаться от флейты - это такой способ справляться с тем, что отказался от Кагу и от любовницы (которая за ним тайно пришла пешком), и проще страдать без музыки, а не из-за того, что князем быть не хочешь, но надо соответствовать. Причем и просоответствовать особо не получилось, жизнь ни себе, ни людям.
Масацугу плевал на то, чтобы соответствовать, но тоже сумел сам себя загнать в тупик.
И женщины, которые только и могут, что заранее оплакать всех своих мужчин и смотреть на мир как на воду под мостом.

[_ЛАЙТ_]

Nan_says, у нег ещё и любовница была????

тайно пришла пешком

Куда пришла?

[Nan_says]

_ЛАЙТ_, та самая Кину, шелковая водяная змейка и немного шаманка, помещичья дочь; влюбилась в прекрасного изгнанника, музицировала с ним вместе, он долго был неприступен, но когда он узнал, что Кагу ушла в монастырь, то упал в ее объятия. И мог бы на ней жениться и жить себе спокойно как частное лицо - но нет.
Пришла она за ним в долину, без его разрешения. Поступила на службу к одной из сестер Окуяма, хотя все-таки не прямо к той, на которой он женился. Сделать ее официальной наложницей он не мог, потому что статус не позволял; однако она родила ему девочку - не признавалась окружающим, от кого, но Кагу ее вычислила.
Каким образом в итоге оказалась горничной при Кагу, я не помню.

[_ЛАЙТ_]

Nan_says, что-то мне как-то совсем не нравится этот прекрасный изгнанник....

[Nan_says]

_ЛАЙТ_, его в основном показывают глазами двух грустных влюбленных женщин, и м.б. я его выставила хуже, чем он есть, потому что меня он не заинтересовал. У меня от него ощущение, что он честно старался и не справился, потому что обстоятельства были ему не по плечу; а в более мирное время был бы вполне нормальным князем, и сам бы не страдал.
Кстати, донос на него Имагаве был не клеветой, а правдой - он не очень умело пытался заключать новые политические союзы и спалился. Ну так под носом у Масацугу не спалиться было нереально.

[_ЛАЙТ_]

Nan_says, многое зависит от того, как именно каждый из участников и претендентов на власть понимает роль и долг правителя. Это в любые времена можно понимать очень по-разному.

[_ЛАЙТ_]

Nan_says, Кстати, о любовницах, наложницах и прочем таком - каков вообще статус наложницы и чем он отличается от статуса любовницы? И разве в те времена всё, кроме брака, не губит безвозвратно репутацию и жизнь женщины? (Или это позднейшие токугавские строгости я сюда примеряю?)

[Nan_says]

_ЛАЙТ_, там многоженство: первая-главная жена и опционально одна или несколько на ступеньку ниже статусом, но, скажем, их дети вполне могут наследовать (см. Тоётоми Хидэёси с бездетной женой, которому наследовал сын от наложницы). Отношения не очень престижные, но оформленные. Про строгость нравов в целом не знаю, но по моим ощущениям от сериалов, кажется, смутное время дает некоторую свободу, а при Токугавах станет строже.
По крайней мере, у Такадоно довольно спокойно отнеслись; дама, у которой Кину служила, молча подозревала своего мужа, но даже скандалов не устраивала. Единственно, потом все порадовались, что оказалась дочка - потому что девчонки не в счет, неважно, чья она, - а не сын конкурент хозяйскому сыну и тем более княжескому наследнику.
Вроде бы даже исторический факт, что какая-то сводная сестра у наследника была. Когда он сделал карьеру при Токугаве, то выдал ее за кого-то из своих вассалов.