Японская вежливость, ч.3/2

Онегин, добрый мой приятель...

...был по-японски перепет, но в прозе там увидел свет

Onēgin. Ikeda Kentarō, transl. Tokyo: “Iwanami”, 1991 (1962).

Онегин и Ленский:
«Я?» - Да, Татьяны именины
В субботу. Оленька и мать
Велели звать, и нет причины
Тебе на зов не приезжать. -
«Но куча будет там народу
И всякого такого сброду...»
- И, никого, уверен я!
Кто будет там? своя семья.
Поедем, сделай одолженье!
Ну, что ж? - «Согласен». - Как ты мил!

- Boku («я», муж.нейтр.) ga?
- Sō da (неадр). Doyōbi ga Tachiyāna no na no hi de ne. Ōrenka to o-fukuro-san («мать», фамильярн.) ga yonde koi («зови», груб.импер.) to itte-ita («говорили», неадр). Kimi ni totte, ikanai («не приезжать») riyu: wa arumai («нету», неадр.)
- Shikashi oozei oshikakeru n darō («будет», неадр.), uzōmuzō ga...
- Chikatte, daremo. Dare ga kuru mono ka. Uchiwa bakari da (неадр.) Ikō, o-negai da («прошу», неформ.)! Na:, ii darō (неадр)
- Aa shōchi-shita. («согласен», скромн. неадр.)
- Dakara kimi wa suki da! («мил», неадр.)

Ребятки болтают. Без адрессива, т.к. им незачем подчеркивать статус друг друга, но и не грубо. Грубый императив "зови" соответствует смыслу "велели" в "велели звать" и в целом, насколько я понимаю, не снижает стиль.

Онегин и муж Татьяны:
- Ага! давно ж ты не был в свете.
Постой, тебя представлю я. -
"Да кто ж она?" - Жена моя.

- Aa! Kimi («ты», фамильярн.) wa nagai koto yoso e itte-ita («уезжал») n datta ne (неадр). Machi-tamae («постой», груб.), ima shōkai-shite-yarō («представлю», бен. груб).
- Demo ittai are wa dare na no sa?
- Boku («моя», муж.нейтр.) no kanai («жена», скромн.) da (неадр.).

У мужа речь несколько грубее и суровее. Незлое местоимение "я" не может ли диктоваться благородным сословием, а не недостатком мачизма?
В "Герое нашего времени" Печорин и говорит, и думает о себе boku - хотя Вере говорит kimi, а думает про нее omae.

Ларина и княжна Алина:
- Княжна, mon аngе! - «Раchеttе!» - Алина! -
«Кто б мог подумать? Как давно!
Надолго ль? Милая! Кузина!
Садись - как это мудрено!
Ей-богу, сцена из романа...»
- А это дочь моя, Татьяна. -
«Ах, Таня! подойди ко мне -
Как будто брежу я во сне...
Кузина, помнишь Грандисона?»
- Как, Грандисон?.. а, Грандисон!
Да, помню, помню. Где же он?

- Aa, kōshaku-fujin («княжна», почт.), mon ange! - Pachette! - Arīna!
Hontoni omoigakenai («подумать», неадр.)! Hisashiburi nē («давно», неадр.).
Nagai koto irareru no? («надолго», неадр.) Honto ni, anata! («вы», вежл.)
Maa o-kake-nasai («садись», умеренно-почт.), yume no yō.
Shōsetsu no naka mitai...
- Kore ga, uchi no Tachiyāna na no.
- Maa, Tānya! Kochira e irasshai («подойди», почт.).
Maru de yume demo mite-iru mitai...
Anata, Gurandison o oboete-ite?
- Gurandison? Aa, ano Gurandison!
Ee, oboete-ru wa, oboete-iru («помню», неадр.). Imagoro doko ni oide («где он», гон.почт.) na no?

Тетеньки щебечут. Ни одного глагола-связки, фразы заканчиваются без него прямо на восклицания, яркий признак женской речи - но, соответственно, и адрессив посадить не на что, поэтому его нет. Местами его просто нет. Зато есть отдельные вежливые формы, каких не было у парней; очень характерное почтение к отсутствующему Грандисону.

Из письма Татьяны к Онегину:
Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.

Watashi («я», вежл.) ga anata («вам», вежл.) ni tegami o kaku («пишу», неадр.)– kore ijō nani ga irimashō (адр.), kore ijō nani o mōshiageru («сказать», скромн.) koto ga arimashō (адр.).
Ima wa mō, bubetsu de watashi ni batsu o o-kuwae-ni-naru («наказать», гон.почт.) no wa, anata no o-ki no mesu mama («в вашей воле», почт.) de gozaimashō (адр. сверхвежл).
Keredo anata wa, watashi no sachisukunai ummei ni hito shizuku no awaremi o o-mochi-ni koso nare («жалеть», гон.почт.), yomoya watashi o o-mikagiri-ni wa narimasumai («не оставите», гон.почт., адр.).

Барышня к мужчине, да еще на письме - японская письменная речь всегда заметно вежливее - обращается очень почтительно, сплошной гоноратив. Только "пишу" голое, без форм вежливости, наверно, потому, что не является обращенной к Онегину речью, а как бы объективной формулировкой ситуации, почти цитатой.

Онегин – Татьяне:
И молвил: «Вы ко мне писали,
Не отпирайтесь. Я прочел
Души доверчивой признанья,
Любви невинной излиянья;
Мне ваша искренность мила;
Она в волненье привела
Давно умолкнувшие чувства;
Но вас хвалить я не хочу;

O-tegami («письмо», вежл.), chōdai-shimashita («получил», скромн., адр). Iya, hitei nado nasaranaide-kudasai («не отприрайтесь», почт., вежл.).
Sunao-na tamashii no uchiake o, kiyoraka-na koi no o-kotoba («слова», вежл.) o, boku («я», муж.нейтр.) wa yomimashita («прочел», адр).
Anata («ваша», вежл.) no shinkensa ga, boku ni wa jitsu ni kawairashii. («мила», неадр) Sore wa, tō no mukashi ni kiete ita boku no kanjō o, futatabi namidatasete-kuremashita («взволновала», бен. нейтр-вежл., адр.).
Keredomo boku wa anata o o-home-shiyō («хвалить», гон.скромн.) to omowanai («не хочу», неадр).

Говорит с барышней мягко, есть и адрессивные формы, и скромное "я-вас-хвалить", но свой статус Онегин явно считает более высоким.

Из письма Онегина к Татьяне:
Предвижу все: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!
Чего хочу? с какою целью
Открою душу вам свою?
Какому злобному веселью,
Быть может, повод подаю!

Boku («я», муж.нейтр.) wa subete o yoken-shite-imasu («предвижу», адр). Osoraku kono itamashii mune no himitsu no uchiake wa, anata («вы», вежл.) o bujoku suru koto deshō (адр).
Anata no hokoridakai manazashi wa, donna tsurai bubetsu no iro o ukaberu koto deshō (адр.).
Sore naraba ittai, boku wa nani o yoku-suru no ka. («хочу», неадр.) Nani o meate ni anata ni jibun no tamashii o uchiakeru no ka. («открою», неадр.)
Iji no warui seken no tanoshimi ni, boku wa kikkake o ataeru koto ni naru no ka mo shiremasen (адр).

Письмо Онегина на удивление мало отличается от стиля его устной речи, форм вежливости не стало больше. Можно говорить, что фрагмент непоказательный, т.к. неадрессивные "чего хочу" и "открою" обращены не столько к Татьяне, сколько в пространство - но там и все остальное примерно такое же.

Татьяна и няня:
— Как недогадлива ты, няня! —
«Сердечный друг, уж я стара,
Стара; тупеет разум, Таня;
А то, бывало, я востра,
Бывало, слово барской воли...»
— Ах, няня, няня! до того ли?
Что нужды мне в твоем уме?
Ты видишь, дело о письме
К Онегину. — «Ну, дело, дело.
Не гневайся, душа моя,
Ты знаешь, непонятна я...
Да что ж ты снова побледнела?»
— Так, няня, право ничего.
Пошли же внука своего.

- Hontō ni omae («ты», груб.) wa sasshi ga warui («недогадлива», неадр.) wa, bāya («няня»)!
- Mō toshi de gozaimasu (адр. сверхвежл.), o-jō-sama («барышня»). Toshi o totte, bon’yari ni narimashita (адр). Kore demo izen wa yoku ki ga tsuite, danna-sama («барин») ga hitokoto ossharu («скажет», почт.) to...
- Aa, bāya, bāya! Sonna koto wa dō demo ii no. (неадр.) Omae no atama no koto nanka dō demo ii no. (неадр.) Onēgin-sama (почт.) e sashiageru («посылать», скромн.) o-tegami («письмо», вежл.) no koto na no.
- Sōsō, go-yōji («поручение», почт.) no koto de gozaimashita (адр. сверхвежл). Dōka o-ikari-ni-naranaide-kudasaimashi («не гневайся», гон.почт., адр. сверхвежл.) Nanibun, go-zonji («знаешь», почт.) no tōri bon’yari de gozaimasu (адр. сверхвежл.) kara... Oya, mata o-kao («лицо», вежл.) no iro ga massao!
- Nan demo nai no yo («ничего», неадр.), bāya. Hayaku mago o o-tsukai ni yatte-chōdai («пошли», негрубый приказ).

Нянино "ты" превратилось в россыпь почтительных конструкций, а "сердечный друг" в "барышню" - только "побледнела" так ее поражает, что глагола-связки нет. У барышни фамильярность речи смягчается женскостью.

@темы: exactory

---

Японская вежливость, ч. 2/2

станки, станки...

Бенефактив
Бенефактив (способ сказать, кто кому дал этот злосчастный зонтик) – еще одна категория глагола. Он строится вокруг и по образцу ситуации давания-получения. Здесь, как и в гоноративе, действуют не три лица, а два социальных персонажа, которых я условно буду называть «я» и «не я». Но, в отличие от гоноратива, «мой» статус здесь не ниже «чужого» автоматически; бенефактив нужен не для того, чтобы принижать и возвышать, а для того, чтобы показать, кто кому что сделал.
Два персонажа рассматриваются в трех ситуациях: 1) «я делаю для тебя» - «я даю тебе действие»; 2) «ты делаешь для меня» - «ты даешь мне действие»; 3) «ты делаешь для меня» - «я получаю от тебя действие» (логично было бы ждать, но нету, конструкции для варианта «ты получаешь действие от меня»). Глагол ставится в форму деепричастия, а за ним глагол «давать, дарить» или «получать»; «я дарю» и «ты даришь» - разные слова.
Личные интересы могут охватывать не только чьи-нибудь действия, но и вполне неконтролируемые ситуации: «эх, вот если бы мать (сделала мне одолжение) еще годик пожила», «ребенок с таким именем, наверно, (порадует нас и) вырастет хорошим лидером», бывают даже примеры типа «для меня пошел дождь», хотя это уже некоторое одушевление дождя. У Тэдзуки в «Жар-птице 2772» мне попалось употребление о чужом действии, которое затронуло говорящего шкурно, но неприятно: «ну ты мне удружила». Процветает бенефактив в угрозах типа «убью гада» - причем убью не в своих, а как бы в его интересах.
Еще бенефактив забавно взаимодействует с отрицанием: поскольку глаголов два, картина получается разная в зависимости от того, стоит ли отрицание при вспомогательном глаголе или при смысловом. Скажем, oshiete kurenai – некто мне не объясняет то, что я хочу знать, «не дарит мне объяснение»; oshienaide kureru – оберегает меня от информации, которую я знать не хочу, «дарит мне необъяснение».
С формами вежливости бенефактив начинает граничить потому, что, заодно с направлением действия, во вспомогательных глаголах содержится и социальный статус персонажей; вот здесь параметры «свой/чужой» и «высший/низший» разлепляются и дают некоторое количество комбинаций: я делаю для низшего, равного, высшего / получаю от невысшего, высшего / невысший, высший делает для меня (в примере про дождь, социальный статус ему приписывается как невысшему чужому).
Застывшим ископаемым к этому разделу пусть будет ритуальная реплика Itadakimasu, наказание для переводчиков на те языки, где есть только формула завершения трапезы, но не ее начала, что-то вроде «приятного нам аппетита»: адрессивная форма непрошедшего времени от бенефактивного глагола itadaku «я получаю от высшего» - он же работает скромным вариантом глаголов «есть, пить».
Еще под забором этой системы сидит, как бомж, вспомогательный глагол, выкинутый из приличного общества – yagaru, со значением вроде «ах ты сукин сын» (хотя, вроде бы, не возводится ни к чему нецензурному). Формально он к бенефактиву не относится, потому что не является глаголом дарения/получения, да и присоединяется не к деепричастию, а к инфинитиву. Но снабдить чужое действие этим ярлыком тоже значит показать свое небезразличное к нему отношение: а именно, что это действие бесит. Очень грубая мужская речь.

Система форм бенефактива.


Императив
Повелительное наклонение в японском языке работает точно так же, как везде, а отличается тем, как много здесь слов и конструкций.
Одна повелительная форма есть прямо в спряжении любого глагола, так называемый «грубый императив»; насколько неуважаемым и бесправным предстает его адресат, видно из того, что самая престижная ситуация, где такие формы употребляются - военные команды (а еще грубый мужской императив очень смачно сочетается с вышеназванным yagaru).
Но императивная форма перестает быть грубой, если образована от чего-нибудь вспомогательного и выступает в составе конструкции.
Чаще всего встречаются оба бенефактива из ряда «ты даешь действие мне», как бы «сделай одолжение»: ~ kure для невысших и ~ kudasai для высших, и слово ~ cho:dai, которое выглядит как еще один глагол дарения, а на самом деле неизменяемый китаизм и почему-то признак женской речи. Можно отбросить вспомогательный глагол и использовать то, что останется, т.е. просто деепричастие; это разговорный приятельский вариант, фамильярный, но небрутальный.
Очень вежливо из почтительной гоноративной конструкции взять инфинитив с приставкой о- (или китаизм с приставкой go-) и вместо глагола «делать» прицепить тот же ~kudasai «высший, подари мне». Именно так разговаривают с клиентами.
Если не прицеплять ничего, получится страная – может быть, устаревшая – грубоватая женская форма из тех, какими в «Лапуте» изъясняется атаманша.
Можно на инфинитив без приставки посадить почтительный вариант глагола «делать», nasai – получится как у строгой учительницы (за исключением тех застывших «Здравствуй» и «Доброй ночи», которые уже и не приказы вовсе). Не знаю, является ли огрызком от nasai грубый показатель na, замечательный главным образом тем, что похож на запретительный (yomi-na «читай!», yomu-na «не читай!»). Сурово, по-военному и, может быть, несовременно будет добавить tamae – повелительную форму от глагола tamau, который в старояпонском отмечал действия высокочтимых господ, но вымер; похожее вымывание вежливости видно в местоимениях, где kimi «государь» превратилось в фамильярное «ты».
Адрессив повелительным формам не нужен, они сами по себе обращены к собеседнику и показывают его статус, но одна такая форма живет: Irasshaimase «заходите пожалуйста», которым персонал магазинов и ресторанов приветствует клиента, адрессив от почтительного irassharu «быть, приходить». Отвечать на это приветствие, кажется, не принято.

Система форм императива.


Местоимения
В японском языке нет рода, но в большинстве личных местоимений подразумевается пол; на радио NHK в передаче о японцах за границей рубрика о детях называлась Boku-tachi watashi-tachi wa genki desu «Мы, мальчики и девочки, живем хорошо» - буквально «Мы и мы живем хорошо».
В связи с формами вежливости местоимения приходится вспомнить потому, что в них до некоторой степени подразумевается и социальный статус говорящего относительно собеседника; пара «я-ты» - а лучше две, с той и другой стороны – много сообщает про отношения между данными людьми.
Онегин и Ленский симметрично общаются на boku - kimi, неагрессивное мужское «я», приятельское «ты» (забавно, что исторически слово kimi значило «государь», а boku, соответственно, «слуга»). Из фильмов может сложиться вокруг boku некоторый образ «местоимения для мальчиков», и мальчики его употребляют, но это же и нейтральное местоимение мужчины-интеллигента до любого возраста.
Мужыки через заглавное Ы говорят о себе ore. Собеседника при этом могут называть бесцеремонным «ты» omae (o- в omae когда-то было вежливой приставкой, в ore, вроде бы, нет) – будь то с таким же брутальным другом (военные в кламповском «Клевере») или с любимой женщиной. Если женщина говорит мужчине omae, скорее всего, это его мать.
Мускулистый юноша из американского шпионского триллера «Рекрут» о себе говорит ore, а старого ЦРУшника называет все-таки на «вы», но на самое вольное «вы» - anta. На то же anta обращался ко мне профессор, которому я однажды переводила – и старше, и статуснее, и вообще мог бы не церемониться с соплячкой, но был вежлив; о себе он говорил boku.
У женщин выбор небольшой: более развязно-женское atashi или нейтральное watashi. Мужчина, который говорит о себе watashi, держит дистанцию – как тот старый ЦРУшник со своим учеником (ученика называл на негрубое «ты», kimi).
Для собеседника женщинам доступны упомянутые omae к своим детям, kimi и anta - а также то, что дается в словарях как аналог западных вежливых "вы", anata. Как вежливое "вы" anata может употребляться и в мужской речи. Тонкость с ним в том, что это же традиционное обращение женщины к мужу. Вообще местоимениями второго лица злоупотреблять не стоит, зато хорошо называть собеседника в третьем лице ("А что скажет Нэн?" = "Нэн, а ты что скажешь?").
В речи официальной, сверхвежливой и при галстуке полагается независимо от пола говорить о себе watakushi.
Надо было еще додуматься завести специальное местоимение для стариков, washi; оно сохраняется в речи художественных персонажей, но вряд ли кто-нибудь сейчас так говорит.
Друзья принца Гэндзи говорили о себе maro – от него уже и следов не осталось.

Местоимения

Как они с этим живут

Адрессивом живут и дышат. Очень правильно, что иностранцев сразу учат говорить адрессивными формами. Я до сих пор не очень свободно себя чувствую без них – неадрессивная речь звучит неестественно, если не приправить ее всякими стяжениями, восклицательными частицами, разговорными словечками, а приправы и специи вещь коварная. Но я считаю, что лучше – особенно женщине – ошибиться в сторону чуть большей вежливости.
Гоноратив нужно знать как часть делового этикета. По запросу «keigo» (т.е. «формы вежливости») японский филиал Амазона выдает несколько сотен (!) пособий по культуре речи. Из них большинство адресовано молодым служащим, которые пришли на фирму, не умея ничего, кроме студенческого перетрепа, и вынуждены срочно учиться расшаркиваться – осваивать и сами формы, и правила их употребления, потому что, скажем, в беседе с представителем другой фирмы надо о своем шефе говорить скромно, а не почтительно. В академических кругах речь либеральная, но переписка с администрацией наполнена с обеих сторон почтительными и скромными конструкциями очень густо.
Иностранцам делают скидку на фамильярность, но у меня осталось ощущение, что и в ответ при неформальном общении – т.е. просто знакомые, а не, скажем, продавцы - чуть-чуть недовешивают вежливых суффиксов, но я могу ошибаться.
Многие формы – яркие, грубые, архаичные, необиходные – употребить не придется вообще никогда, а услышать только с экрана, но приятно их знать, потому что именно они придают речи персонажей колорит. В каком-нибудь одном слове типа «подожди» может сидеть куча информации о герое и его отношениях с тем, к кому он обращается, и видеть это – огромное удовольствие.

@темы: exactory

---

Японская вежливость, ч. 1/2

Я вам обещала рассказать про японские формы вежливости? Начинаю.

шестеренки

У такой-то части речи есть такая-то грамматическая категория, когда каждое слово этой части речи ее... имеет? Например, не бывает русских существительных без падежа и русских глаголов без вида. Японских глаголов не бывает без так называемой «категории вежливости».

Википедия говорит: грамматическая категория вежливости есть в языке, если фразу типа «Сегодня дождь» можно, даже нужно, строить по-разному в зависимости от того, к кому обращаешься. В японском это есть – это так называемая категория адрессива (а еще из фразы «Сегодня дождь» бывает можно понять пол говорящего). Но это не все.
Еще там есть явление, когда по-разному надо строить фразу типа «Я/ты/он взял зонтик» в зависимости от того, о ком речь. Причем бывает, что подлежащего нет, и догадываешься о нем только по форме глагола «взять», поэтому такие примеры пытались подверстывать под категорию лица. Лица типа «беру/берешь/берет» в японском нет. Однако, несколько заостряя формулировку В.М. Алпатова, все-таки в этих примерах вместо привычных нам трех грамматических лиц действуют не соотносящиеся с ними напрямую два «лица юридических», два «социальных субъекта», свой/низший и чужой/высший. Это отдельная грамматическая категория, гоноратив; его включают в японскую категорию вежливости в широком смысле вместе с адрессивом.
Еще там есть явление, когда по-разному надо строить фразы типа «[Кто] дал [кому] зонтик» в зависимости от того, кто кому. Разные формы здесь тоже отчасти помогают различать лица, и совершенно обычное дело, чтобы во фразах «Я дал тебе зонтик» и «Ты дал мне зонтик» не было слов «я» и «ты» – но точно такие же различия иногда делаются во фразах типа «Он дал ему зонтик», так что это тоже не лицо. Это отдельная категория, бенефактив, он показывает, в чьих интересах совершается действие, и тоже взаимодействует с категорией вежливости.
Еще там, разумеется, есть императив, или повелительное наклонение, и он просто не может не отражать общественных отношений. Фразы типа «Дай / дайте [пожалуйста] зонтик!» строим по-разному даже мы (еще в японском из таких фраз тоже бывает можно понять пол говорящего).
Наконец, в японском языке много личных местоимений. Это не грамматика, но близкая тема в том смысле, что говорящему тоже приходится делать выбор в зависимости от социального контекста: выбирать из нескольких разных слов «ты» и разных слов «я».

Шесть разных форм императива от глагола matsu 'ждать' в фильме «Небесный замок Лапута».


Адрессив
Адрессив (способы сказать «Сегодня дождь» в зависимости от собеседника) – это одна из категорий японских спрягаемых частей речи, прежде всего глагола. Для него важно, есть или нет определенный собеседник, а если есть, хочу ли я подчеркнуть его статус, так что случаев три: 1) когда определенного собеседника нет; 2) когда собеседник есть, но я перед ним не приседаю; 3) когда я приседаю, в том числе когда делаю особо глубокий реверанс.
Все три видно на выборе глагола-связки «быть», скажем, в примере с дождем: [kyo: wa ame] de aru (без собеседника) / da (при обычном собеседнике) / desu (при особом собеседнике); еще один вариант, de gozaimasu, помимо языковой игры можно встретить в очень официальной публичной речи и в сфере обслуживания. Еще адрессив у связки начал срастаться с сослагательным наклонением в обоих значениях, «наверно» и «так ведь же» - независимо от собеседника только адрессивный вариант desho: употребляется в женской речи, а зачастую и в мужской, если говорящий не хочет выглядеть брутальным.
У других глаголов проще, есть одна рюшечка, показывающая статус собеседника, суффикс -mas-. Если собеседника нет или он неуважаемый, суффикса нет. Если уважаемый, суффикс есть в сказуемых - если уважаемый, но не очень, можно сажать его не на каждое сказуемое, а чаще или реже; сверхвежливость отличается от нормальной тем, что вежливый суффикс появляется и в других формах глагола. Застывший, как муха в янтаре, образчик можно видеть в ритуальной реплике Hajimemashite «приятно познакомиться» - по своему устройству это адрессивное деепричастие предшествования от глагола «начинать».
Без конкретного собеседника, неадрессивными формами, пишется большинство статей в прессе, научные тексты, авторская речь в художественной прозе. Маленькие дети обучаются адрессиву постепенно («дошкольники разговаривают как бандиты», по выражению одного коллеги), но детские книги всегда пишутся адрессивными формами.

Разные варианты связки и глагол с адрессивным суффиксом

Гоноратив
Гоноратив (способ сказать «Некто взял зонтик» так, чтобы подчеркнуть его статус) – еще одна категория глагола. В.М.Алпатов пишет, что здесь важны два параметра, «свой/чужой» и «высший/низший». Эти параметры связаны неслучайным образом, вертикальная дистанция коррелирует с горизонтальной - мы одинаково обращаемся к низшим и к своим. «Грубая» речь вообще может быть выражением близости; в одном японском рассказе среди претензий женщины к бойфренду было то, что он ее не называет фамильярным местоимением omae «ты».
Наличие конкретного собеседника здесь так же важно, как и для адрессива потому что без собеседника говорящий как бы представляет собой развоплощенный разум, который находится вне социального контекста.
Может быть, можно даже говорить о том, что говорящий, собеседник и лицо, к которому выражается почтение, должны мыслиться вовлеченными в общую ситуацию; странно было бы ни с того ни с сего обозначить почтение к далеким фигурам, скажем, к иностранным президентам и даже к собственному японскому премьеру. Есть исключение для членов императорской семьи - о них все-таки употребляются почтительные формы даже в отстраненно-информационных текстах вроде репортажей.
В одну общую ситуацию говорящий и слушающий вовлечены тривиально самим фактом беседы – в ситуацию этой беседы, поэтому чаще всего гоноратив употребляется, когда речь идет о действиях слушающего («вы работаете над новым фильмом», «вы приобрели у нас пепельницу», «вы, конечно, давно поняли, что...»), но в принципе бывают и разговоры с не очень уважаемым лицом об очень уважаемом. Для высоких регистров вежливости говорящий дополнительно выкапывает ямку вокруг себя и своих, употребляя специальные т.наз. скромные формы, чтобы за счет своего низкого статуса подчеркнуть высокий статус другого; обычно при этом речь идет не просто о своих действиях, а о своих действиях по отношению к другому («я к вам заеду», «я прочел ваш текст»), но вполне мыслимо и что-нибудь типа «я приехал поездом». В классической японской литературе авторы употребляют почтительные формы для действий высокородных персонажей, даже отрицательных, и скромные для действий слуг по отношению к ним.
В современном языке здесь толчется довольно много форм и конструкций. В интервью часто можно наблюдать «вежливый пассив»: взять глагол, поставить в страдательный залог, а больше ничего не трогать, т.е. не «книга пишется вами» и даже не «вы пишетесь книгой», а «вы пишетесь книгу». Вспомогательный глагол iru, который образует длительный вид, можно заменять на почтительный аналог irassharu – на каком-то раннем курсе он поразил меня в разговоре неблизко знакомых друг с другом японских студенток в московском общежитии; то, чему нас учили как «нейтрально-вежливому стилю», включало только адрессив, а для них эти умеренно почтительные формы были в порядке вещей. У некоторых полнозначных глаголов (говорить, знать, видеть, приходить-уходить-посещать, есть-пить и т.п.) тоже есть аналоги, у кого почтительный, у кого скромный, часто оба.
Чтобы получить гоноративную форму при полном параде, надо взять инфинитив (или глагольное существительное-китаизм), повесить на него вежливую приставку o- (для китаизмов go-) и добавить либо глагол «становиться» для чужих действий, чтобы было почтительно, либо глагол «делать» для своих действий, чтобы было скромно.
Из часто встречающихся кусков янтаря с мухами, o-negai-shimasu «будьте любезны» и разговорный усеченный вариант o-negai «ну пожалуйста» - это скромная форма от глагола negau «просить, молить», т.е. «я (тебя) прошу». Gomen «извини» и более развернутый вариант gomen-nasai «прошу прощения» - это повелительная форма от почтительной формы (go-men – китаизм с вежливой приставкой, nasai – повелительная форма от nasaru, почтительного аналога suru «делать»), т.е. очень вежливое «прости»; точно так же устроены o-yasumi-(nasai) «доброй ночи» от глагола yasumu «отдыхать» и o-kaeri-(nasai) «здравствуй» от глагола kaeru «возвращаться домой».
Японским женщинам полагается быть вежливыми, и гоноратив был и остается представлен в женской речи больше, чем в мужской, хотя за последние полвека они сильно выровнялись. Вообще бытовая речь стала демократичнее, гоноратив остался в публичных выступлениях, в сфере обслуживания и в письмах. Также похоже, что «вежливый пассив» теснит более развесистые конструкции.

Некоторые почтительные и скромные конструкции и глаголы.


Продолжение следует.

@темы: exactory

---

Вот у [L]Li the Warthog[/L] поют поползни, а у меня что? Из сезонных птиц только трясогузки, скворцы и вчера был звук зяблика. Правда, зеленушки тоже есть.
В марте была стайка свиристелей и китайские птицы чи жи - а снегирей так и не было, уже сколько лет, а я их страстно люблю, потому что они цветные. А их нету. И дроздов, по-моему, в этом году тоже не было.

@темы: новости авиафауны

---

дневниковое

А вот когда я пишу в "@музыку" или "@настроение" всякие цитаты (в музыку - в основном честно из песен), как они смотрятся? Раздражают, отвлекают? Дешевые понты? Попалось что-то знакомое? Чтобы ради них кто-нибудь пошел в гугл или на ютьюб, это вряд ли - я бы точно поленилась, но как они вообще?
Потому что у меня-то соответствующая вещь играет если не в наушниках, то в голове, причем подобрать песню под тему записи - отдельное развлечение и удовольствие. И если они не очень мешают, я буду и дальше их пристегивать; но интересно же.

@темы: дыбр

---

фик

Я не только свое умею, я, оказывается, среднефандомное умею тоже. Мейнстримнее не бывает, самая-самая классика жанра: Амон, созерцающий Робин.
ficbook.net/readfic/921268/2806180#part_content

@музыка: ~~ so to my old headmaster (and to anyone who cares): before I'm through I'd like to say my prayers

@темы: фик, whr

---

Разные впечатления по Робин; пишу здесь, а не в сообществе, потому что это не про канон, а про меня.

Я ведь ухитрилась посмотреть "Робин" как кино про Майкла, а остальное проигнорировать (подумаешь, главные герои там, сюжет, ерунда всякая). Несколько лет рассказываю сама себе историю про пленника, про несправедливость, бессилие и одиночество. В каноне его скорее нету, но из-за этой сбитой фокусировки я плохо различаю, что там есть.

Вроде, маячит что-то похожее на идею "плохие церковники угнетают хороших ведьм". Идея мне несимпатична - потому что несимпатичны "плохие церковники", за них не люблю, например, "Золотой компас" и прочую демонологию Пулмана, а люблю "Ведьмину неделю" Дианы Уинн Джонс с полностью светской инквизицией. Независимо от того, во что я сама верю или не верю, из каких-то глубоких привычек мне хочется, чтобы разумная и деятельно прогрессивная позиция если не исходила от, то была представлена в церкви; и чтобы Бог с большой буквы был более истинным, чем с маленькой.
Поскольку в тамошнем мире нет дьявола, а только генетика, получается такая вполне заурядная метафора ксенофобии. Здесь могла бы быть история про то, что вот, ведьмы - тоже божьи твари, надо вывести их на свет из тьмы невежества и дать им место рядом с прочими людьми к вящей славе Создателя; конечно, к вящей славе трудно употребить вещи вроде расплющивания чужих внутренностей силой мысли, но наверняка это уже зависит от носителя, а сама способность позволяет делать и что-нибудь более полезное. История была бы простенькая, но даже не без оснований в каноне, поскольку сказано (на удивление, Амоном; кто бы знал, что он окажется самый верующий): "Бог ни от кого не отворачивается".

Генноинженерная тема полностью пролетела мимо меня. Что имели доисторические ведьмы и потеряли из-за мутаций средневековые, каким образом предполагается, что Робин - видимо, через свое потомство - поправит ситуацию, я просто не поняла. Что есть у Робин такого, чего нет у остальных.
Где-то здесь, и тоже не без оснований в каноне, виднеется, наоборот, идея, что магия - неизлечимая наследственная болезнь. Обречены ли действующие маги на то, что у них постепенно разрушается совесть? А каждый латентный маг живет ли в ужасе, что сегодня-завтра сойдет с ума и начнет убивать окружающих? Отличается ли Робин именно тем, что свободна от этого риска?
Непонятно. Похоже, что это должна была быть сюжетная линия Амона - а вообще история про безумие, подозрительность и страх; и она мне тоже не очень симпатична.

@музыка: "...две жердочки, две травки, два древка / соединит на миг крестообразно..."

@темы: whr

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

И на что я сегодня убила день.
Разбежалась быстро-быстро освоить монотипию, билась так и эдак, извела тучу бумаги, ничего кашеобразного не сварила. От тоски попробовала бумажную гравюру (или как она называется?), чтобы вышло хотя бы как-то похоже на что-то.


Экскурсию в неведомое объявим частично успешной: по крайней мере, отрицательного опыта я сегодня набрала немало.

@темы: дыбр

---

афоризм сочинила

Не обязательно думать, что делаешь - но полезно понимать, что делаешь.
Относится не только к рисованию.

@темы: ОБВМ

---

Опять искала на Девианте "себя", уже с прикладной целью: содрать (или хотя бы посмотреть на) то, что я хочу, но не умею - и не нашла.
Классные акварелисты, которыми я бы хотела быть в следующей жизни, все если не пишут с натуры, то хотя бы имеют какую-то опору на нее. Не удивлюсь, если с натуры у меня тоже получилось бы что-то более вменяемое.

@темы: ОБВМ

---

В бегстве нет спасения (когда это бегство в интернеты).

@темы: дыбр

---

Мифологический словарь говорит, что Галатея родила Пигмалиону дочь по имени Пафос.
Значит ли это, что особая пафосность - знак того, что автор слишком всерьез влюблен в свое произведение?

---

Императрица спросила у нас:
— Сколько, по-вашему, простоит снежная гора?
— Дней десять, наверно… — сказала одна.
— Пожалуй, десять с лишним, — ответила другая. Никто не рискнул назвать более долгий срок.
— А ты как думаешь? — обратилась ко мне государыня.
— Снежная гора будет стоять до пятнадцатого дня первой луны нового года, — решительно сказала я. Государыня сочла это невозможным. Все дамы твердили хором:
— Растает, непременно растает еще в старом году.
Увы, я зашла слишком далеко… В душе я раскаивалась, что не назвала первый день года. Но будь что будет! Если я ошиблась, поздно отступать теперь, и я твердо стояла на своем.
Числа двадцатого пошел дождь, но гора, казалось, не таяла, только мало-помалу становилась все ниже. «О Каннон Белой горы, не позволяй снежной горе растаять!» — молила я богиню, обезумев от тревоги　("Записки у изголовья", пер. В.Марковой).

Нет, ну почтенная Сёнагон, скажи своей Каннон Белой горы, что хватит, ты свое пари уже месяц как выиграла; или не месяц, я не помню, когда китайский новый год, но не в апреле же, чтобы держать сугробы до пятнадцатого!
На самом деле тут могла бы быть история про обиженный призрак, который манипулирует погодой. Пари ей выиграть не дали - сугроб честно держался, она уже и придумала, как сервировать остатки снега и похвастаться, и стихи к случаю сочинила, а оказалось, что императрица в последнюю ночь велела снег убрать, из чистой вредности. Поругались знатно.
Но это не повод вымещать это все на нас.

@темы: дыбр

---

forever alone

...но когда под картинкой не дата, когда ее выложили на Девиант, а вот эти безжалостные "9 лет назад", "10 лет назад"...

@настроение: "...представляешь, пастух, должна я / умереть до его рожденья"

@темы: фандомное

---

Блокировщик всплывающих заглушек

В продолжение мысли о черных списках в глазу смотрящего. Мне недавно знающий человек рассказал, что искать в неидеальном хорошее полезно не только для души, но и для глазомера! По крайней мере, зрителям вроде меня, когда часть компрометирует целое раньше, чем включишь мозги - сама выпрыгивает, после чего можно фыркнуть с облегчением и ничего не видеть. Так вот, утверждается, что легкое усилие, которое нужно для того, чтобы затолкать компрометирующий элемент обратно в картинку и рассмотреть, что же там нарисовано на самом деле, еще и развивает наблюдательность.

А еще, тоже недавно, в увлекательном и мудром ЖЖ rikki-t-tavi она вспоминала способ кристаллизовать свои пристрастия в членораздельную форму: увидел хорошее - законспектируй, что именно понравилось, потом можно обобщить статистику и ею руководствоваться. И я немного погуляла по своей коллекции любимых чужих вещей на Девианте, и хотя мне лень вести экселевскую таблицу, как она предлагает, все равно кое-какие тенденции начала подозревать, буду смотреть и конспектировать дальше. Вообще у меня в коллекции потрясающее единство стиля, особенно учитывая, что обычно от одного автора по одной картинке.
Интересно, развивает ли это наблюдательность тоже.

@темы: ОБВМ

---

фик

Сначала далекая от текста иллюстрация к англофику запросила собственного текста, потом я и саму ее перерисовала.
900 слов ficbook.net/readfic/921268/2806212#part_content

@музыка: ~~I'm watching you watching him watching me watching

@темы: фик, whr

---

дыбр искусствоведчески-гендерный

Мне даже кажется, что я где-то встречала упоминания этого факта, но не его истолкование. А именно: на рекламных и прочих фото, если присутствуют влюбленные, мужчина смотрит на женщину (или вниз, вбок и никуда) - а женщина смотрит вовсе даже на зрителя.
Последние дни мне их много попадается вокруг, вроде двух реклам разных вещей бок о бок на эскалаторе, но последнюю каплю я увидела прямо сейчас в своей ленте на Девианте: художественная фотография, парный портрет, причем небанальный и негламурный, но вот поди ж ты.

Феминистка во мне подозревает, что в этом штампе не обошлось без заговора мужских патриархальных свиней, но я сходу не соображу, в чем именно для них профит.

@темы: дыбр

---

фик

Сначала мне попался фик, где Майклу придумали мэрисью - привидение по имени Юкико. Потом я ее нарисовала в средневековом платье, и Линкс про картинку спросила, случится ли с программистом что-нибудь ужасное. А теперь я задумалась: что, в самом деле, случится с программистом?
Канон-совместимо, но с какого фига бы в каноне взялась средневековая японка.

2500 слов ficbook.net/readfic/921250

Бонус-трек

Бонус-трек


Раньше издали
сливы манили меня
ароматом цветов.
Теперь не устану пленяться,
ветку сорвав.
(«Кокинвакасю», 37. Никакой мистикой там в жизни близко не пахло, матчасть моя – лапша, но не стану же я читать какое-нибудь «Манъёсю» даже ради фанфика).


Бонус-трек 2

«...Я до глубокой ночи не спала, читала роман, когда вдруг, откуда ни возьмись, протяжно закричала кошка. Я удивилась, смотрю – правда, очаровательная кошечка. Хотела искать, откуда она пришла, но сестра сказала: "Тише, не говори никому, она такая милая, оставим ее себе". Кошка совсем нас не дичилась и легла рядом. Мы боялась, что о ней спросят, прятали ее. К слугам она не подходила, держалась рядом с нами, а от простой пищи отворачивалась и не ела.
От сестры она не отходила ни на минуту, мы очень ее любили и баловали, но потом сестра занемогла, в доме стало беспокойно, и кошку мы закрыли в северных покоях. Я не видела ничего необычного в том, что она мяучит во весь голос, но вдруг больная сестра проснулась и сказала: "Где кошка? Принеси ее сюда". "Зачем?" – спросила я. "Мне приснилось, что она подошла и сказала: "Я дочь императорского советника, теперь вот такая. Ваша средняя сестра всегда изволила хорошо ко мне относиться, поэтому я ненадолго вас посетила, но сейчас меня держат среди прислуги, и это очень грустно". При этом она плакала совсем как знатная барышня. Просыпаюсь и слышу кошкин голос. Вот бедняжка!" – ответила сестра, и мне тоже стало ее жаль.
С тех пор мы не выставляли кошку в северные комнаты и держали при себе. Бывало, сидишь одна, кошка садится напротив. Погладишь, скажешь ей: "Надо же, ты дочь господина советника? Рассказать бы твоему батюшке", она глядит в лицо и мяукает протяжно. Правда ли, нет ли, но мне казалось, что это не простая кошка и все понимает – очень трогательно». («Сарасина-никки», как раз начало XI в.)

@музыка: then I will bring you a carriage with wheels of wind

@настроение: to take you away from this barren land

@темы: фик, whr

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра